В апреле 2017 года стартовал инициированный ИФЛА проект «Глобальное видение», нацеленный на выявление важнейших проблем, стоящих сегодня перед библиотеками, на поиск возможностей сохранения и упрочения их востребованности в цифровом мире.
Я уже рассказывала об участии российских специалистов в первом этапе этого проекта, о Рабочей встрече во ВГБИЛ в июле 2017 года. В соответствии с «матричной» методикой, предложенной ИФЛА и конкретизированной организаторами Встречи, они обсудили несколько блоков вопросов (проблем) и выделили те факторы, которые, по их мнению, «формируют» эти проблемы и/или являются значимыми для их решения. Итоги аналитической работы и голосования были направлены в оргкомитет проекта и в Штаб-квартиру ИФЛА.
Такого рода встречи и семинары, которые можно назвать мозговым штурмом, прошли с апреля по июль 2017 года по всему миру. В августе во Вроцлаве на 83-й Генеральной конференции ИФЛА «Глобальное видение» стало одной из центральных тем. Были подведены итоги первого этапа проекта и сформирована анкета для проведения второго — всеобщего онлайн-голосования: шесть вопросов и на каждый — 10 вариантов ответов, из которых требовалось выбрать не более пяти. Онлайн-платформа для голосования была доступна на семи официальных языках ИФЛА, включая русский. С августа по октябрь 2017 года анкета собрала около 22 тысяч голосов из 213 стран. Исходя из полученных итогов, были сформулированы 10 ключевых положений «Глобального видения», оглашённые в марте 2018 года на Президентском собрании ИФЛА в Барселоне. В августе на очередном Всемирном библиотечном и информационном конгрессе в Куала-Лумпуре организаторы проекта должны выступить с отчётом, далее будут проведены анализ и планирование дальнейших действий ИФЛА. Работа завершится в августе 2019 года представлением стратегии ИФЛА на ближайшие пять лет.
А пока хорошо бы сравнить российские результаты — взгляды наших экспертов на будущее библиотек, на профессиональные проблемы и профессиональные ценности — с результатами всеобщего голосования и с тем, как интерпретировали эти результаты аналитики и руководство ИФЛА. Инициатор и один из организаторов российской Рабочей встречи, руководитель Центра по изучению проблем информатики ИНИОН РАН Юрий Чёрный постоянно «держит руку на пульсе», за что ему большое человеческое спасибо. В частности он составил таблицу, где в трёх столбцах сопоставлены результаты российской Встречи, структура инструментария онлайн-голосования и ключевые положения ИФЛА. Задача непростая, поскольку методика второго этапа не совсем совпадала с методикой первого, неизвестна и статистика голосования.
Более того, сложно сказать, насколько предложенные 10 ключевых положений связаны с полученными эмпирическими данными, а насколько — с общими, постоянно продвигаемыми (пусть и в различных формулировках) принципами деятельности ИФЛА. Поэтому при анализе таблицы мне лично не показалось удивительным, что результаты российского голосования «вписаны» в эти ключевые положения именно в той степени, в какой отражают бесспорные на сегодня, всеми и всюду декларируемые профессиональные ценности и задачи. Это равный и свободный доступ к информации, сохранение и классификация знаний, максимальное удовлетворение запросов различных групп посетителей, эффективное использование традиционных ресурсов и новых технологий в поддержке образования и чтения, значимость сотрудничества и партнёрства — и некоторые другие общие положения.
Гораздо интереснее посмотреть на различия, которые, на мой взгляд, могут быть связаны как с особенностями нашей сегодняшней профессиональной (и не только) ситуации, так и с тем, что «экспертное видение» российской Рабочей группы не в равной мере «охватило» разные аспекты библиотечной деятельности.
Кстати, уже тогда некоторые решения экспертов вызвали критику. Во время обсуждения на страницах Facebook (не очень, впрочем, активного) библиотечные айтишники посетовали, что развитие цифровых технологий воспринимается участниками Рабочей группы как нечто внешнее и, скорее, противостоящее — как вызов, а не как ценность, и что это отражает мнение части профессионального сообщества. И сейчас мы видим, что одно из ключевых положений ИФЛА декларирует поддержку цифровых инноваций, поддержку принципиальную — «независимо от того, насколько интенсивно библиотеки могут использовать или уже используют их».
Что при анализе таблицы кажется странным, так это отсутствие (или просто упоминание) «у нас» некоторых моментов, вынесенных «ими» в ключевые положения.
Во-первых, это, конечно, финансирование, которое ИФЛА называет важнейшей задачей и «существенной составляющей предоставления библиотечных услуг, соответствующих потребностям сообщества». Сколько разговоров об этом ведётся российскими специалистами — и не только ими! У наших экспертов — вообще нет этого слова; можно отметить лишь упоминания об отсутствии социального заказа и о необходимости взаимодействия с властями.
Ещё одно ключевое положение ИФЛА — необходимость активной защиты интересов библиотек «перед вышестоящими органами, руководителями и широкой общественностью». Опять же — кто только у нас не говорит (не кричит) об этом! В видении Рабочей группы это почему-то не отразилось.
Может, мы не хотим, чтобы заграница знала об этих наших проблемах?..
Более частный (казалось бы) вопрос — о молодых профессионалах. «У нас» упоминается «проблема привлечения молодых перспективных сотрудников» — в качестве одного из основных вызовов для библиотек. ИФЛА же подчёркивает, что молодёжь не просто профессионально активна — она стремится руководить развитием библиотек, и это хорошо, это важно для будущего.
Зато вообще о кадрах, о персонале наши эксперты говорят гораздо подробнее и конкретнее. Ключевое положение ИФЛА довольно абстрактно — оно декларирует необходимость активности, открытости переменам, отказа от бюрократизма. Участники Рабочей группы здесь явно опирались на российские реалии: они упомянули и кадровый голод, и необходимость повышения квалификации, профессионального и личностного роста, и опасность «профессионального снобизма, подчёркивания своей исключительности». Но при этом отметили и уникальные компетенции персонала как сильную сторону библиотек.
Такой ещё интересный факт. Достоверность информации (наряду с легальностью) в качестве основных ценностей библиотек собрала у российских экспертов больше всего голосов. Значительно больше, чем ориентированность на интересы пользователей, что вызвало удивлённое недовольство некоторых участников обсуждения в Facebook. Между тем в материалах ИФЛА (не только в ключевых положениях, но и в вопросах для онлайн-голосования) нет такого слова. Конечно, может быть, дело в переводе; однако мне не удалось найти в этих материалах слово с близким значением. А может, есть какие-то факторы, вызывающие у российских специалистов особое внимание к достоверности? Над этим стоит задуматься.
