«Что мы знаем о лисе? Ничего. И то — не всё», — шутил Борис Заходер. А что мы знаем о сказках, неоднократно слушая их с самого детства? Разбираемся в устройстве сказочных миров вместе с Владимиром Голубевым, автором книги «Загадки литературной сказки» (М.: Интернациональный Союз писателей, 2023).
«Многие взрослые, особенно если у них есть дети, а ещё лучше — внуки, возвращаются к литературным сказкам в зрелом возрасте, порой пытаются сами творить подобное, либо просто понять, что же такого в сказках заключено, что мы не можем без них прожить», -считает Владимир Голубев, писатель, критик, сказочник и исследователь.
И увлекательно рассказывает об основных отличиях сказок, делает экскурс в историю создания литературных, или авторских, версий сказочных сюжетов, рассматривает биографии забытых и полузабытых сказочников. Казалось бы, основных русских «игроков» мы все и так знаем: Пушкин, Бажов, Аксаков, Ершов, Одоевский, Афанасьев… Одни сочиняли, другие собирали, а иные делали и то, и другое. Но… «скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается…»
Начнём с того, что сказки писались не для детей, отсюда их жесткость, грубость, часто и фривольность. Это верно не только для Руси. Если вспоминать, например, деятельность Шарля Перро и братьев Гримм, то нельзя не отметить, что они не просто собирали, но и обрабатывали, смягчали сюжеты. Опять же, адресовалось это не детям (иначе бы пришлось прямо-таки «переписывать»).
Есть мнение, что первая сказка собственно для детей — это сказка литературная. В России таковой стала «Чёрная курица, или Подземные жители» Антония Погорельского. Она была написана в 1825–1826 годах для вполне конкретного мальчика, племянника автора и будущего известного писателя Алексея Константиновича Толстого. Обратим внимание, что дата её создания довольно поздняя — конец первой четверти ХIХ века. Впрочем, сказка литературная всегда будет младшей сестрой сказки народной. Со сказками, как и с другими эпическими жанрами фольклора, на Руси на протяжении многих веков всё было в полном порядке (равно как и с наличием талантливых сказителей). Поэтому, считает Владимир Голубев, начать знакомство со сказкой нужно с основных понятий.
«Для того чтобы развести в разные стороны авторскую (литературную) и народную (фольклорную) сказку, укажем некоторые основные отличия между ними. На самом деле их очень много, этой теме можно посвятить отдельную книгу.
- Литературная сказка всегда записана, и вид её неизменен. Имеет автора. Фольклорная сказка не имеет строго устоявшегося текста, каждый сказитель мог по своему желанию что-то добавить в неё или убрать.
- В литературной сказке отражается личный взгляд автора на мир, его представление о жизни и справедливости. В фольклорной сказке отражаются идеалы и ценности всего народа.
- Литературная сказка является отражением эпохи и особенно активно расцветает во время перемен, слома моральных устоев и господствующих в тот период литературных течений; народная сказка в меньшей степени подвержена влиянию культурных веяний и общественно-политической жизни».
Дальнейшее исследование, которое в своей книге предпринимает Владимир Голубев, касается именно литературной сказки. Через малоизвестных ныне сказочников читатель постигает историю развития жанра, а также сопутствующий этому культурный фон, узнаёт о печальных и подчас трагических судьбах литераторов.
Совсем немного, вскользь, автор говорит и о Пушкине, и о Бажове, и о некоторых других знаковых фигурах, хорошо знакомых нам писателях. С ними зачастую связаны мифы и клише. Например, «всё началось с Александра Сергеевича Пушкина». Вот ничего не было во чистом поле, а потом — бац: появилась россыпь сказок по народным мотивам… Между тем, Владимир Голубев отмечает, что уже «в екатерининские времена сказками не только пользовались, не только их переделывали, но и создавали».
Так, в XVIII веке издал свои труды переводчик и очень многосторонний писатель Василий Лёвшин («Русские сказки», 1780–1783), ссылаясь при этом на книгу своего предшественника Михаила Попова («Славенские древности, или Приключения славенских князей», 1770). Попов, тоже писатель и переводчик, петербургский чиновник, являвшийся литературным сотрудником у издателей Николая Новикова и Михаила Чулкова, одним из первых начал разрабатывать тему славянской мифологии. Автор опирался на работу Михаила Ломоносова «Древняя Российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого», о чём честно и написал в предисловии. Там же, в Петербурге со второй половины 1760-х публикует четыре сборника рассказов и сказок, основанных на фольклорных мотивах и сюжетах, чиновник, литератор и издатель Михаил Чулков. Предваряет их «Краткий мифологический лексикон». Впрочем, все трое оказались «отодвинуты в сторону» и полузабыты. Их книгами пользовались, однако даже могли путать авторов…
По мнению исследователя Владимира Голубева, «мифология в „Руслане и Людмиле” Александра Пушкина — тоже мифология второго ранга, непосредственно связанная с попыткой создать в XVIII веке русскую национальность. Упоминание русского духа в мифологических описаниях Пушкина декларативно и не являлось новостью для XVIII века». Более того, «Руслан и Людмила» — во многом пародия на сказки того времени. Это открытие с трудом даётся современным учителям и даже многим исследователям.
Между тем, в XIX веке со сказкой работали и менее известные нам сегодня авторы. Например, Анна Зонтаг, родственница Василия Жуковского. Именно Василий Андреевич благословил Анну Петровну на сочинение сказок, живо интересуясь результатами её литературной работы. Будучи матерью, Зонтаг пришла в своём творчестве к педагогической сказке, где занимала важное место мораль: автор через сказку рассказывала детям о христианских ценностях. Орест Сомов, украинский поэт, прозаик, переводчик и очеркист, пробует вывести в сказке на первый план героическую личность. А Николай Вагнер, учёный, преподаватель естественной истории и сельского хозяйства, создаёт философские сказки, равно адресованные как детям, так и взрослым.
Ну, а сказка вслед за волшебным клубком идёт в ХХ век, где нас ждут уже другие герои. Да и реальность резко меняется с приходом Советской власти. Волшебную сказку в какой-то момент пытаются запретить, христианские сюжеты и мотивы попадают в опалу. Между тем, самобытные сказочники «от народа» продолжают существовать: например, Степан Писахов, певец Севера, и деревенский литератор, художник Ефим Честняков.
Писать сказки — дело непростое, хотя многие начинающие авторы считают иначе. И, возможно, чтобы не изучать «матчасть» — историю жанра, кидаются писать фэнтези. Этот жанр, благодаря Джону Толкину с «Властелином колец» и Клайву Льюису с «Хрониками Нарнии», занял место где-то между сказкой и фантастикой. «Достаточно часто знакомые мифологические образы дополняются новыми характеристиками, получают новое наполнение в индивидуальном мире автора», — пишет Владимир Голубев.
И кто знает, куда ещё заведёт сказку волшебный клубок?
Оставьте первый комментарий