На сайте РГБМ появился электронный вариант двенадцатого сборника «Социолог и психолог в библиотеке», о котором мы немного рассказали в предыдущем номере. Но в той публикации составитель для обзора выбрала лишь одну небольшую группу материалов. Публикуемый ниже материал — не просто продолжение разговора о сборнике (а он и в самом деле заслуживает более обстоятельного обсуждения), это в некотором смысле — комментарии на полях, личное послесловие составителя, в котором Маргарита Самохина эмоционально и остро высказывает свою «библиотечную позицию».
На мой взгляд, этот выпуск «Социолога и психолога» получился удачным: в нём просматривается прямо или косвенно ряд характеристик сегодняшней ситуации — и тренды, и границы, и иллюзии, и опасности. Но в этой публикации я хотела бы обратить ваше внимание на три статьи — совсем разные и по тематике, и по «жанру».
Первая — это статья студентки Челябинского ГИК Любови Яцушкиной.
Речь в статье идёт о книжных блогах. Выделены три группы блогеров: независимые (выступающие от себя), коммерчески ориентированные (лоббирующие интересы книгоиздательского бизнеса) и библиотечные. Фактически предмет исследования — активность блогеров (с одной стороны) и (с другой) эффективность их деятельности, их влияние на аудиторию, степень отклика. Сравнивается количество постов, просмотров, комментариев и положительных оценок (лайков) за последний год. А также — какие жанры предпочитают блогеры той или иной группы (обзор, рекомендацию, рекламу, просто развлекалки), какие темы, каких авторов продвигают, каким языком разговаривают со своей аудиторией.
Автор не предлагает глобальных выводов и глубоких размышлений, но по логичности подхода (то бишь по здравому смыслу), по серьёзности и тщательности, да просто по свежести темы — он даст фору многим читанным мною текстам «доцентов с кандидатами».
И вот какие выводы делает эта молодая девушка, предполагаемый будущий библиотечный специалист, но пока наблюдающая и анализирующая ситуацию извне. Независимые книжные блоги наиболее востребованы. Издательско-книготорговые блогеры, хоть и пользуются некоторой популярностью, не могут догнать их ни по количеству просмотров, ни по комментариям, ни по лайкам. Библиотечные же блогеры находятся в состоянии некоего «сетевого одиночества», основную их аудиторию составляют пользователи их библиотеки и коллеги-библиотекари.
Наверное, найдутся те, кто захочет оспорить и принцип отбора блогеров, и критерии, и ещё что-то. Но проблема явно существует.
Вторая статья — совсем другого плана. Её автор — Эдуард Рубенович Сукиасян (его памяти посвящён сборник). Тема — ведомственность как беда библиотек; бессмысленность, глупость и опасность ведомственной разобщённости.
Удивительна сама история этой статьи. Она написана в 2015 году. И более 5 лет, как рассказывал мне Эдуард Рубенович, её не соглашался принять ни один журнал.
Что в ней «криминального»? Почему ему, так легко писавшему и так много публиковавшемуся, упорно отказывали там, где обычно приветствовали? Могу предположить только, что не хотели связываться с неоднозначной и вроде бы не находящейся на слуху темой; «не актуальной»? «не горячей»? «не модной»? Или всё же было что-то такое на «административном верху», что требовало от руководителей журналов осторожности? Мне, как человеку не вхожему в журнальные сферы, этого не дано понять…
И вдруг — как специально ко времени подготовки сборника, посвящённого памяти Э.Р. Сукиасяна, — необходимость преодоления ведомственности была заявлена в качестве одной из задач в «Стратегии развития библиотечного дела в Российской Федерации на период до 2030 года». О вреде ведомственности, о необходимости Межведомственного совета заговорили в Министерстве культуры. Правда, пока лишь заговорили.
Статья, в общем, публицистическая, очень живая и остроумная. Автор рисует отдельные картинки — ряд неожиданных, но большинство так или иначе знакомы библиотекарям. Просто кому-то это по работе неважно, кто-то не задумывался, кто-то всё это в комплексе не видит. Ну, а кто-то вдруг увидит и задумается — над своей ли картинкой или над их сочетанием.
Может, например, над тем, что сегодня вдруг стало острым и актуальным.
Эдуарда Рубеновича, конечно, все уважали. Но нередко подшучивали, что он зациклен на своей ББК, не видит сегодняшних реалий, лезет не в свою епархию (так считали, например, многие библиотечные психологи). Иногда эти упрёки были справедливыми. Да и реалии исчезают сегодня с неимоверной быстротой. Хотя вот «красная нить» Сукиасяна – важность классификации знаний, отслеживание, постоянная работа над этой классификацией — что может быть актуальнее!
Я тоже во многом с ним не соглашалась. Он был патриотом библиотек, библиотекарей, библиотечного образования. Я — нет, я вообще не патриот чего бы то ни было. Но ведь действительно – не принадлежность же к определённому ведомству определяет, характеризует библиотеку как институт (если продолжать думать, что институт этот существует и нужен). Сукиасян утверждает (хотя с некоторыми «запинками», видными по тексту), что это — книга, а обслуживание книгой — главная задача.
А я думаю, что это сегодня не только не книга, это даже и не чтение (безусловно, более широкое понятие). Это — слово. Не только написанное, а и произнесённое, но именно слово, текст. Изложенные СЛОВАМИ информация, эмоции, размышления, ещё что-то. Конечно, когда произнесённое записано, оно тоже становится документом, как и написанное. Но не для воспринимающего (тут я отступаю, дело психологов или психофизиологов), который уже не читатель, а слушатель.
Библиотеки собирают СЛОВА. Хотя не только их и не только библиотеки их собирают. Но объединяет библиотеки, пожалуй, именно это (при том, что у нас эпоха визуальной культуры). Собирают и классифицируют — чтобы потребитель мог найти нужные. Предоставляют, обсуждают, рекомендуют — слова. Сопровождаемые картинками, цифрами, музыкой и пр.
Да, и ещё они эти слова (тексты, документы) хранят. Принято хихикать над чиновниками, говорящими «библиотека сегодня не только сохраняет, но….». Только вдруг что-то может повернуться другой стороной — и сохранять какие-то слова станет не нужно и даже опасно. Библиотекари уже знали подобные времена, и их ценности, в том числе корпоративные (вневедомственные), позволили сохранить кое-что из того, что могло пропасть. Вот не знаю, как с нынешним поколением — с его общими ценностями и осознанием ценности слова. Смогут ли они, если что…
Ну, и в качестве третьего примера я позволю себе назвать собственную статью, тема которой — библиотечное волонтёрство. То есть не статью целиком, поскольку она слишком объёмная, описывает множество примеров из разных регионов за несколько лет — и очевидно, что лишь определённые фрагменты подобного описания могут заинтересовать каких-то читателей по каким-то конкретным причинам. Правда, там есть и общий анализ тематики, и анализ целевых аудиторий библиотечного волонтёрства. Но мне хотелось бы обратить внимание коллег на выводы, которые были сделаны в результате обработки очень большого массива эмпирических материалов, а также на основе анализа публикаций известных исследователей волонтёрства.
Что мне кажется важным на сегодня и на завтра?
Конечно, Год волонтёра, программа «Волонтёры культуры» и другие события этой тематики вывели библиотечное волонтёрство (которое было всегда, только волонтёры назывались активистами) в более широкий контекст, дали новые возможности — технологические, организационные, финансовые, информационные. Но нередко, когда читаешь или слышишь о каких-то конкретных акциях, мероприятиях, сложно понять, что делается штатными работниками, а что волонтёрами, кто чего инициатор, кто исполнитель (и кто бенефициар). Возникает и методическая проблема «разведения понятий», и практическая (а может вдруг и финансовой стать).
Государство (в частности, местная власть) поддерживает волонтёрство. И, как признают исследователи, у нас оно без этого загнулось бы. Волонтёрство «институализуется», появляются волонтёрские центры. Но обратная сторона, неизбежное следствие — бюрократизация, официализация, превращение в нечто обязательное и планируемое. Волонтёры уже не самодеятельные, самостоятельные люди, а объект опеки (со всеми вытекающими). Не все, конечно, не всегда и не везде. Но тенденция просматривается.
В общем, вижу я некоторый «континуум». На одном его конце — волонтёрские центры с большими проектами, связями с местной властью, с ресурсами и бонусами. Чем ближе к этому концу, тем деятельность волонтёров виднее, заметнее. На другом конце — небольшие группы или отдельные добровольцы в небольших (в частности, сельских) библиотеках. Чем ближе к этому концу, тем меньше заметность в публичном поле.
