Сегодня мы беседуем с фотографом-анималистом, победителем VI фотоконкурса Российского географического общества «Самая красивая страна» Олегом Першиным. Наш гость раскрыл нам многие составляющие этой редкой профессии. В частности рассказал о самых необходимых навыках для фотографа, участвующего в экспедиции, особенностях работы на территории заповедников, о предыстории некоторых своих известных снимков, и, конечно, о любимых местах и героях съёмки.
— Как вы пришли в профессию и почему вас заинтересовала именно анималистика?
— С самого детства я обнаружил, что мы, люди, живём по соседству совсем с другим миром. И в этом мире, мире дикой природы, действуют чёткие и ясные законы, которые никто не нарушает. Наряду с наличием у животных таких чувств и эмоций, как любовь, радость и восторг, забота и верность, в то же самое время нет обмана, предательства, жадности и зависти. Мне стал очень интересен этот «социум», я стал задаваться вопросом: «Как же это им удаётся, и нельзя ли чему-то у них научиться?» В последствии я чётко ощущал, что общение с миром дикой природы однозначно накладывает отпечаток на натуралиста и делает его другим. Поэтому анималистка, если хотите, это образ жизни.
— Фотограф-анималист — профессия редкая, хочется узнать о ней подробнее. Как часто вы находитесь в разъездах? С какими организациями, изданиями сотрудничаете?
— Анималистикой как образом жизни можно заниматься посредством и фотографирования, и киновидеосъёмки, и просто быть «пишущим» натуралистом. Но прежде всего необходимо самому себе задаться главными вопросами: «Зачем тебе фотоанималистика и какие цели ты ставишь перед собой, заходя в лес с дорогой фотокамерой? Кем ты видишь себя в дикой природе: требовательным хозяином или благодарным учеником? Как ты расцениваешь фотоанималистику — коммерческим проектом или школой жизни и познанием себя?» Для меня ответы на эти вопросы стали очевидны, и поэтому поездки в экспедиции для меня — это жизненная необходимость самосовершенствования. Выезжаю так часто, насколько позволяет основная сфера моей деятельности. Год на год не приходится, но бывает и десять командировок, а бывает и пять, но больших и продолжительных. Конечно, чтобы разъезжать даже по России, нужны немалые средства, поэтому необходимо заниматься чем-то ещё. Много экспедиций происходит на территориях заказников, заповедников и национальных парков, поэтому сотрудничество с этими природоохранными организациями является желательной формой общения, если ты задумал снять какой-то сюжет о жизни конкретного животного. Без взаимодействия со специалистами и инспекторами тут не обойтись. За более чем двадцатипятилетний стаж экспедиций, кроме «диких» мест, я побывал на около двадцати заповедных территориях, причём во многих — по нескольку раз, и почти везде встречал понимание, помощь и всяческое содействие.
Мало нафотографировать терабайты изображений, — чтобы довести эти результаты до логического завершения, необходимы описания к фотографиям, иначе кто поймёт, о чём это я? Я оформляю наблюдения в статьи и отдаю для публикации в разные журналы. Их много было раньше, теперь остались любимые, например, легендарный «Наука и жизнь», «Неизвестная Сибирь» и т.д. Даже если после прочтения любой статьи в таком журнале хотя бы один мальчишка или одна девчонка захочет посвятить себя анималистике, буду считать свою миссию выполненной.
— К чему должен быть готов фотограф, отправляющийся в экспедицию? Какими дополнительными навыками должен обладать?
— Фотограф в экспедиции должен реализовывать свои проекты максимально полно, иначе зачем он туда едет? Всякой большой или малой экспедиции предшествует подготовка, и именно от её качества зависит успех проекта в экспедициях. «Выстрадать» кадры в голове, выстроить алгоритм реализации фотосъёмки ещё задолго до старта экспедиции — в этом я вижу готовность профессионального фотографа, в отличие от дилетанта.
Что касается навыков для фотографа… никогда не знаешь, какие умения тебе пригодятся, когда экспедиционная кривая забросит куда-нибудь. Мне пригождались навыки альпинизма, ходьбы на байдарках, служба в армии, спорт… Да и умение готовить тоже не лишнее. Если фотографируешь из укрытий, то надо иметь волю ждать, если идёшь по лесу, надо превратиться в «слух», стать самим лесом и дышать в унисон с ним. Говорить о том, что экспедиционеру надо уметь переносить холод, жару, непогоду, голод и страх — банально, но без этих «навыков» — никуда.
— Истории о том, как были сделаны фотографии, порой не менее интересны, чем сами фотографии. Очень бы хотелось узнать предыстории некоторых ваших кадров.
— Да, вы правы, ведь всё зависит от замысла и способов реализации того или иного проекта. Скажем, чтобы сделать кадр с Северной олушей на фоне луны, который победил на конкурсе Русского географического общества «Самая красивая страна» в 2020 году, мне потребовалось три сезона. Но это был трудоёмкий проект, потому он и занял много времени. Другие замыслы реализуются, как правило, в пределах одного сезона, а есть такие, про которые можно сказать — постоянно действующие. Например, съёмки журавлей. Мало того, что журавлей существует много видов, но они ещё и обитают по всей нашей необъятной стране.
А ещё есть такие проекты, у которых есть длинная-предлинная предыстория, а самого фото ещё нет. Это проект про самую маленькую птичку из семейства чистиковых — люрик. Этот «малыш» обитает на Земле Франца Иосифа что в Северном Ледовитом океане, и чтобы попытаться сфотографировать его, я попросился к орнитологам северных морей в экспедицию. С тех пор прошло почти семь лет, и к люрику я ещё так и не попал по разным причинам. В последнюю экспедицию такой причиной стала суровая арктическая погода, которая попросту не пустила наше научно-исследовательское судно в вожделенную акваторию, перекрыв путь гигантским ледяным полем. Но. Видимо, кто-то свыше регулирует мои путешествия таким образом, чтобы ещё ДО люрика я смог увидеть и запечатлеть другие чудеса Арктики. А уж этого за полярным кругом хватает на много лет и много экспедиций. Действительно, ведь возможно, что сними ещё тогда я этого кроху, то сколько фотооткрытий для себя я бы упустил! Среди них такие, как белый медведь, атлантические моржи, редчайшие морские птицы, которых можно увидеть в единственном месте нашей страны. Так что предыстория про люрика раскрыла для меня очень много уникальных мест на нашем Русском Севере.
— За годы работы у вас наверняка появились любимые герои и места съёмки, расскажите о них.
— За более чем двадцать лет только цифровой фотографии у меня накопилась масса фотоматериала, часть из которого представлена на моём сайте. Так совпало, что недавно я провёл ревизию по отснятым видам животных, и оказалось, что только на территории бывшего СССР мне удалось запечатлеть 327 видов птиц, а уж если присоединять экзотов из «диковинных» стран, млекопитающих и пресмыкающихся — получаются удивительные цифры. И что более удивительно, практически обо всех животных я могу точно сказать, не глядя в exif, — где и при каких обстоятельствах я фотографировал каждого из них. Поэтому говорить о каком-то пристрастном отношении к конкретному виду мне довольно трудно: я их всех очень люблю, как и своё фотодело. Однако, чтобы хоть как-то ответить и на этот вопрос, скажу, что вот уже более десяти лет мы с единомышленниками приезжаем в Талдомский район для фотографирования наших любимых серых журавлей. Осенью они жируют там перед большим перелётом на «юга» и я, в который раз фотографируя их, отдыхаю душой и телом.
— Экспедиции — это ещё и много интересных походных историй. В какие самые экстраординарные ситуации приходилось попадать?
— Чем профессионализм отличается от любительства? Хотя бы тем, что в профессии всё заранее планируется, просчитывается и учитывается, включая риски и форс-мажоры. Вот так и я, фотографируя дикую природу с профессиональным подходом, стараюсь максимально исключить все риски, нестыковки и «попадания» куда-либо. А вот интересные истории есть, и они описаны во множестве в моих статьях в легендарном журнале «Наука и жизнь». Практически во всех номерах этого издания, начиная с конца 2019 года, есть мои рассказы о том, чем я занимаюсь в экспедициях. Кстати, в самой РГБМ есть подписка на этот журнал, и его всегда можно взять для чтения.
И в заключение, в качестве «бонуса» за терпение, расскажу, что всё-таки история с люриком имела своё продолжение. Привожу отрывок из статьи о Северных походах в Арктику:
« …А дальше у нас не очень радужные перспективы. Метео прогноз и ледовая обстановка на северных широтах говорят о том, что на ЗФИ нам не пройти. Лёд, сковавший архипелаги и подходы к ним, представляет собой непреодолимое препятствие для проникновения нашей яхты в намеченные пункты работ. Мои надежды побывать на самом северном архипелаге, за которым только Северный полюс, а самое главное — увидеть и сфотографировать самого маленького чистика — люрика, рушатся на глазах. Расстройства, переживания, мысли-скакуны… Однако, словно услышав эту печаль, кто-то «сверху», буквально через час, посылает нам эту милую птичку прямо на яхту. Да, да, — люрик неожиданно появился на кормовом релинге, а затем спрыгнул на палубу. Почистив промокшие перья, просохнув и отдохнув, а также вдоволь напозировавшись перед моим фотоаппаратом, через какое-то время люрик спокойно улетел, будто выполнил какую-то миссию. «Что это было?» — вопрошали все. Нам оставалось строить догадки о посылах Арктики, разгадывать ребус ледника Чаева и… принимать верное решение».
Вопросы задавала Елизавета Лазуткина
