Фантастика предсказала всё.
Какое бы неправдоподобное событие не произошло в реальном мире, то, если хорошенько покопаться в библиографии научной фантастики, почти наверняка найдётся забытый рассказ какого-нибудь полузабытого автора, который «попал в цель».
И даже не будем вспоминать про классическую историю с У.С. Стэдом, предсказавшим катастрофу «Титаника». (Хотя корабль из рассказа автора носил другое название). Это «пророчество» ничуть не помешало писателю отправится 10 апреля 1912 года в злополучный рейс через Атлантику. И погибнуть в кораблекрушении…
Напомним лучше историю про рассказ К. Картмилла «Предельный срок» («Линия смерти»), который был напечатан в мартовском номере «Эстаунидинг сториз» за 1944 год. Автор подробно описывал применение атомного оружия, основанного на энергии распада изотопа урана-235 и последующей цепной реакции. После этого к главному редактору журнала Д. Кэмпбеллу заявились агенты ФБР с мрачным вопросом: «Откуда у него взялись совершенно секретные сведения о новейших вооружениях США?»
Из таких вот успешных «попаданий» и вырастает мегаломания фантастов и фантастоведов, создающих длиннейшие списки якобы исполнившихся «пророчеств».
Но куда любопытнее выглядит другая тема, касающаяся предсказаний в научной фантастике — чего ожидали и что именно не случилось в текущем году под номером 2020?
Чтобы не сильно «закапываться» в тему и не увеличивать статью до непомерных размеров возьмем по три примера на «минус» и «плюс».
«Минус» — отрицательные, катастрофические события, которые почти неизбежно должны были состояться к 2020 году. И договоримся сразу — Covid19 выносим за скобки. Да, авторы многочисленных НФ-произведений про эпидемии и эпизоотии сейчас могут вроде бы ходить, выгнув от гордости грудь «как Двороцвый мост»: «Мы вот всё предвидели…»
Однако что с пандемией в реальности? Это что у нас творится «на дворе»? «Алая чума»? Или хотя бы «чёрная смерть»? Даже с «испанкой» нынешнюю «корону» смешно сравнивать — там за 1918—1920 годы умерло 50 миллионов человек! Почти курьёзным пророком в данном случае оказался прежде всего покойный Томас Л. Клэнси, написавший в романе «Слово президента» про никчемность биологического оружия и о значительной неуязвимости современного мира к эпидемиям.
Да и вообще — эпидемии классических болезней никогда не были любимцами фантастов. Скучно — вариантов-то развития сюжета здесь всего три: «все заболели и умерли»; «все заболели и почти все умерли»; «все заболели, но кто-то вылечился, а кто-то — умер». Про подобные ситуации мы и в исторических романах почитать можем. Даже у С. Кинга в «Противостоянии» стержнем книги является вовсе не вспышка убийственного «супергриппа», а явление «сил зла» и их лидера Рэндалла Флэгга на почти обезлюдевшей Земле…
Ладно, ладно, ради всеобщего мира и спокойствия, согласимся — да, предвидели, предвидели фантасты пандемию…
Но уж точно не случились три «отрицательных» события, которые всегда были «фаворитами» у писательской братии.
Первое — конец света — то есть глобальная нерукотворная катастрофа, уничтожившая всю жизнь на планете. Иногда изображенная с оттенком состоявшегося «суда Божия над человеками».
Безусловно модная тема в общественном сознании, обостряющаяся под какие-либо «круглые» или значимые исторические даты. Надеюсь, все помнят и истерию накануне 2000-го года, и спекуляции вокруг 2012-го… В итоге все фантасты, решившие присоединится к тотальному умопомешательству и упоминавшие эти даты в своих произведениях, оказались в проигрыше — теперь их книги выглядят откровенно устаревшими и ненамеренно глуповатыми.
Вообще золотое правило текстов о будущем — никаких конкретных дат. «На крайняк» можно упомянуть какую-нибудь чёткую хронологическую цифирь — но отстоящую от сегодняшнего дня не меньше, чем на двести лет (для гарантии).
А то будет как со всеми фантазёрами, «напророчившами» конец света на конкретную и уже миновавшую дату: можно саркастически поухмыляться и со спокойным сердцем ещё раз посмотреть «2012» Р. Эммериха (прогноз — пальцем в небо, но спецэффекты-то круто выглядят!).
Вторым практически неизбежным событием грядущего долгое время считалась атомная война. Майкл Мур ведь совершенно точно заметил: «Думаю, большинство из тех, кто родился в период “бэби-бума”, выросли с убеждением, что дожить до старости и не получить по голове “случайно” запущенной ракетой им вряд ли удастся. Да и как могло быть иначе? Когда рядом столько оружия, которое готовы использовать по любому поводу, кажется очевидным, что какой-нибудь псих нажмет указательным пальцем на Кнопочку, или недоразумение заставит начать полномасштабную атаку, или террорист завладеет боеприпасами и запустит ракетку-другую».
Картин атомной бойни в НФ было нарисовано столько, что уже к 1987 году хватило на солидную монографию П. Брайнса с внушительным списком аннотаций на 800 произведений! Тем не менее человечество, даже при прогрессирующем слабоумии политиков, оказалось слишком удачливым и исхитрилось не вляпаться в глобальный самоубийственный конфликт. Конечно, всегда есть возможность натворить глупостей в будущем, но промежуточный итог пока ясен — к середине 2020 года планета и мы всё ещё на своих местах.
Третий «минусовой» сценарий — инопланетное вторжение. Тут, разумеется, возможны варианты, но большинство писателей считало, что «наверняка не прилетит к нам добрый чародей» (как пел годы назад Ю. Шевчук). Все ждали явления жукоглазых монстров с бластерами наперевес. Однако к 2020 году и злые «алиены» в наш забытый спиральный рукав Млечного Пути тоже не заявились. (Что, впрочем, нисколько не отменяет художественной ценности романов-«прогнозов» — с неослабевающим удовольствием читаем «Войну миров» Г.Д. Уэллса или «Кукловодов» Р.Э. Хайнлайна).
Впрочем, хватит «ужасов грядущего» — посмотрим на предсказания, в которых писатели обманули не наши страхи, а наши надежды.
И в первую очередь это — успехи в освоении космоса. С какой ностальгией в наши дни воспринимаешь даже не весь текст, а только название классического романа А. Кларка — «2001: Space Odyssey»! И ведь роман британского классика и одноимённый киношедевр С. Кубрика в те годы воспринимались чуть ли не как приземленно реалистические…
У братьев Стругацких в романе «Страна багровых туч» на Венеру отправились «18 августа 19.. года, ровно в 5-00 по московскому времени». Причём, ранее в тексте той же книги специально подчеркивалось: «Люди летают на другие планеты уже тридцать лет». А в «Возвращении» тех же авторов в 2017 году в открытом космосе уже вовсю проводились комплексные эксперименты «для достижения светового барьера».
А что мы имеем в реальности? МКС с ресурсом использования до 2030 года, модернизированные старенькие «Союзы», да оптимистические обещания Илона Маска, ловко меняющиеся в зависимости от политической конъюнктуры? Эх-эх-эх…
Вторая глобальная промашка из «плюсовых прогнозов» — всеобщая роботизация. И не надо кивать на компьютеры, смартфоны и растущую дегуманизацию от тупой работы! Где человекоподобные механизмы, реализовавшие старую добрую мечту из «Приключений Электроника»: «Вкалывают роботы — счастлив человек!»?
Между прочим, А. Азимов в первоначальном варианте серии «Я, робот» обещал, что в 2002 году компания «Ю.С. Роботс энд Мэкэникел Мэн Корпорейшен» представит публике говорящего робота, предназначенного для труда на рудниках Меркурия! Впрочем, в более поздних изданиях этот текст был аккуратно удален, и с конкретными датами один из мудрейших мастеров американской НФ больше предпочитал не связываться… Более проницательными, как ни странно, оказались советские НФ-очеркисты, рисовавшие повсеместную, пусть и несколько невнятную, механизацию труда, а не картины владычества людей над человекоподобными железными рабами, чей облик восходил чуть ли не к механическим служанкам бога Гефеста из древнегреческих мифов.
И всё-таки господствующим и подавляющим трендом в НФ был «азимовский». И пусть в отдельных случаях роботы могли быть и не совсем человекоподобными, и даже не полностью железными (как киберы у Стругацких), итог признавался всеми — к началу XXI века всеобщая роботизация должна была стать элементом обыденной реальности. А что мы имеем сейчас? «Киберпомощников» в смартфонах? Автоматические пылесосы? Это лишь очередные пародии на те радужные картинки, которые были обещаны человечеству фантастами и футурологами.
И, наконец, третья безусловная промашка — управление погодой. Реализация этого процесса казалась настолько неизбежной, что о её воплощении в жизнь писал ещё Х. Гернсбек в романе «Ральф 124С41+» аж в 1911 году.
И, опять же, что происходит в 2020-ом? Не то что «управление» погодой, даже долгосрочный её прогноз выглядит для нас неразрешимой задачей. А ведь все верили, что владычество над климатом – дело буквально завтрашнего дня. И если осторожные братья Стругацкие ещё относили махинации с атмосферными процессами к XXII века («полная власть над климатом. Каждая крупная зерновая фабрика имеет возможность устанавливать над своими полями такую погоду, какая ей заблагорассудиться»), то авторы «попроще» обещали нам чудеса в погодном решете уже к 2017 году — как, например, в одноименном рассказе В. Шевченко.
Примеры «положительных» промахов можно было бы множить и множить — здесь и голографическое телевидение, и вкусная еда из неорганических материалов, и повсеместный личный воздушный транспорт, и лёгкая регенерация утраченных органов, и прочая, и прочая, и прочая… Про отсутствие «границ на замке» и всеобщий мир на планете я вообще молчу — это была как бы аксиома аксиом.
Так что же пошло не так? Почему «предсказатели» всех мастей и даже учёные футурологи настолько облажались? Ну, с футурологией-то как раз всё ясно — она истинно научной дисциплиной так и не стала, недалеко уйдя от системы прямых экстраполяций явлений настоящего в сочетании с гаданием на кофейной гуще. Станислав Лем аж целых три тома «Fantastyka i futurologia» посвятил убожеству этой псевдонауки. А вот почему безусловно талантливые писатели-фантасты соблазнились рисованием якобы неизбежных элементов пейзажа грядущего?
Да по тривиальной и наиболее простой причине: они ведь тоже всего лишь люди. И люди — своего времени. И, как «жители настоящего», они следовали по пути наименьшего сопротивления — описывали базовые представления о будущем, что восходят ещё к допотопным временам.
Время «обольщения наукой», начавшееся в середине XIX века, заставило самые широкие массы уверовать в её способность решить любые проблемы человечества, воплотить в жизнь самые бредовые, самые фантастические мечты, будоражившие людские мозги ещё в древней Шумерии. Ведь в космос стремились улететь со времён сказания о легендарном месопотамском царе Этане; волшебные помощники — один из самых распространенных мотивов в сказках народов мира; заклинание погоды (вроде «насвистывания дождя») — традиционное занятие любых ведьм и колдунов.
А страхи? Страхи тоже мало меняются — конца света принято ждать с самой глубокой древности. И «вклад» современности — лишь возникшее представление о том, что человечество само может навлечь на себя гибель в огне атомной войны.
Но и в данном случае обычному писателю трудно остановиться, чтобы не съехать на привычные «рельсы воображения» — ядерный конфликт очень редко изображается в виде ограниченного столкновения, «продолжения политики иными средствами». Стоит фантазии фантаста лишь слегка разгуляться, и всё в его книге заканчивается «лесом атомных грибов» и глобальным крахом человечества.
Базовые сказочно-мифологические сюжеты никак не связаны с реальностью; они связаны с процессами, идущими в коллективном бессознательном человечества. Зачерпывая с поверхности этого «бассейна мифов», фантасты неизбежно обречены на банальности и ошибки. Слишком массовые надежды и слишком массовые страхи почти никогда не реализуются в грядущем. Потому что они отзвуки не времени, но вечности — извечных и неизменных архетипов человеческого воображения. А реальное будущее, как верно говорил Б.Н. Стругацкий, это то, что «совершенно не совпадает с любыми нашими представлениями о нём».
А те, кто «пошёл на глубину», кто коснулся более глубинных страхов и надежд, обречены на безвестность и непопулярность при жизни. И — на звание «пророков, опередивших свое время», которым их наградят библиографы и литературоведы десятилетия спустя. Писательская работа — штука неблагодарная.
