Ещё лет этак пять назад Михаил Елизаров числился по разряду едва ли не самых успешных, но именно молодых писателей России. Молодым не только по меркам литературной маститости: 35—40 лет есть молодость автора. Они, почти все нынешние известные «молодые» — и Прилепин, и Шаргунов, и Алексей Иванов, и Веркин, и Елизаров — никак не могут расстаться с детством-отрочеством-юностью. Словно лет 20 назад произошёл какой-то непреодолимый слом для них — психологический, социальный. Переломили хребет времени — переломили и целому поколению. И изо всей этой плеяды Елизаров — лучше и чётче других говорит, а то и вовсе голосит об этом.
Главная книга Елизарова — роман «Библиотекарь». Помните? Молодой человек некто Вязинцев приезжает получать наследство в глухую провинцию и вдруг обнаруживает, что здесь — да и по всей России — бушуют схватки между адептами творчества некоего советского давно забытого писателя Громова.
На первый взгляд, «Библиотекарь» — это ироническая эпитафия литературоцентричному периоду нашей истории, тем паче, что сам автор Михаил Елизаров — тоже писатель, то есть в определённой мере и он заложник иссякшей традиции. Это также «антиутопия» и сатира, причём сатира и на нынешние бездуховные, и на советские безбашенно героические времена, а также на историю человечества в принципе, в любом своём варианте чреватую жуткой жестокостью и самообманом. Позитив щедро льёт кровь, негатив заражает гноем, и, как ни крути, «от судеб защиты нет».
Собственно, «Библиотекарь» — не столько даже о судорогах «советскости» в теле нынешней России, сколько о потребности в некоем идеале, «нас возвышающем обмане», без которого жизнь — не в жизнь. Это книга о дефиците духа сейчас, об отсутствии общей идеи в обществе, без которой оно неизбежно деградирует и распадается.
Разборки с советским мифом — мифом вообще-то добрым и человечным, мифом о светлом мире для человека, который в основе своей тоже как бы ведь светлый — Елизаров, обогащённый жёстоким опытом по воплощению этого идеала-мифа в реал XX века, продолжает и в романе «Мультики». Действие происходит на излете 80-х. Юного хулигана загребли в детскую комнату милиции, и он попадает в лапы воспитателя — бывшего садиста (но бывших садистов как будто тоже ведь не бывает?) Само собой, автор здесь насмехается над краеугольным камнем советского (ещё от Просвещения идущего) постулата о том, что человека формирует «среда», а значит, его можно вылепить, воспитать и перековать.
Едва ли не главная мысль в произведениях Елизарова: мы живём не в стройном мире, который только прибрать бы почище, а в вихре таких иррациональных, примитивных и неостановимых сил природных, социальных, магических и космических, что впору лишь нервно, мрачно прикалываться по этому поводу. Говорят же социологи о начале новых средних веков…
А знаете, что удивительно именно в этой книге? Одинаково достоверными выглядят и реалистический, и фантастический слой повествования — до того полнокровным психологизмом напитал её автор. Драйв полный, а смысл, повторюсь, ох загадочный — именно: «магический»!..
Наверно, это и неизбежно было — обращение к мифу, к «магическому сознанию». В условиях социальной неопределённости, которая была главной для конца 80-х и 90-х, сознание само дополняло действительность мифами и суевериями. Да там, в этих суевериях, и заскорузло для многих навек — см. сборник рассказов М. Елизарова «Кубики», где быт и жизнь обитателей спальных районов наших мегаполисов, общаг и домиков частного сектора пронизаны гаитянской магией и страстями вполне уже дикими…
Впрочем, достаётся от Елизарова не только рухнувшему советскому само- и просто обману, но и новейшим корыстным заблуждениям нашего общества. Едва ли не самая скандальная книга Елизарова на сейчас — роман «Pasternak». В нём молодые боевые ребята уже вполне 00-х — неоязычник Льнов и православный фундаменталист Цыбашев — ведут ожесточённую борьбу с демоном либерально-интеллигентской традиции в нашей культуре — с этим вот самым зловещим Pasternak’ом. За «наезд» на икону либеральной литературной общественности Бориса Пастернака Елизаров огрёб от критиков по самое «не могу». В частности, его обвинили чуть ли не в фашизме и в том, что он, которому именно всё ещё либеральная парадигма нашей культуры позволяет обнародовать все свои «жуткие», сюрные и спорные тексты, плюёт в собственные щи.
Если же опираться на данности этой книги, то отношение Елизарова к вере=суеверию=фанатизму здесь полней всего выражает «ересь» дворника дяди Вити, великий смысл видящего в какании под себя, — это и есть смысловой ключ к роману, где всяк по-своему сходит с ума в своих духовитых духовных свершениях. Либеральная общественность создаёт свою «религию», коя в крайностях ничуть не хуже и не лучше символа веры Льнова или Цыбашева. А вот скептическое отношение (думаю, мягко сказано) Елизарова к либерализму — общее для его поколения, и он есть результат тех социальных уродств, к которым привели страну усилия отечественных (и не только) квази-либералов.
Нет, никакой Елизаров не «фашик»! Его книга «Бураттини: Фашизм прошел» — о насилии. О насилии и смерти, которые пронизывают всё вокруг — от скрытых смыслов детских сказок и игрушек (пистолет — орудие убийства и самоубийства) до крепчающих на глазах национализма и нетерпимости. Забавляясь чертами Муссолини, которые якобы скрыты в образе Буратино («неунывающий деревянный организм, лидер и оратор, человек действия, циник, презирающий образование и декадентство»), Михаил Елизаров бесстрашно отмечает и в себе чёрточки вот этой самой нетерпимости. Того, что можно назвать советским и постсоветским жлобством или, выражаясь современно, этикой «пацанства».
Последняя по времени книга писателя — сборник рассказов «Мы вышли покурить на 17 лет…» — итожит опыт прожитых им и его поколением лет в условиях новорусского капитализма. Увы, после пробежавших 17 лет жизни в новых, «несоветских» обстоятельствах у большинства остаётся лишь изжога от предложенного судьбой дешёвенького фастфуда. А впереди, уже на излёте сил, — тревожная муть, которая делает любого нашего лузера-современника, а их, повторяю, большинство, таким же незащищённым, как гастер-таджик (рассказ «Рафаэль»). И никакая «качалка» не позволит уже тебе встать вровень с реально успешным челом («Заноза и Мозглявый»).
Пышно скажем: тема сборника — обречённость этого поколения низовых рыночников и его, поколения, порой просто житейская бесприютность, неодолимая, как резкие сквозняки предзимья на старой даче («Дача»).
Эта книга для Елизарова не столько этапная, сколько кризисная. Я не хочу сказать слово «самоповтор». Напротив, здесь Елизаров, по-моему, лишь уточнял для себя модную нынче тему: путь интеллигента, прикинувшегося гопником в духе времени, на сломе укладов. Ну, и счёты нынешних сорокалетних последним 23 годам.
Чувствуется, что постмодернисту Елизарову, этому «Владимиру Сорокину сегодня», уже обрыдли игры в стили и коды, а ехидная насмешка, с которой он обозревал заблуждения наших родителей и нас самих, — угасла. Не удивлюсь, если как автор он замолчит на какое-то время. И это время подскажет ему новый стиль и новые темы, безо всяких уже приколов…
Пора зрелости давно ведь наступила и для вечного панка — талантливейшего российского автора Михаила Елизарова.
