22—23 марта в Российской государственной детской библиотеке (РГДБ) прошла III Лаборатория «Изучаем чтение: форматы и практики».
Из того, что особенно меня заинтересовало, прежде всего хочу остановиться на блестящем выступлении Виолетты Яковлевны Аскаровой (Челябинский ГИКИ). Она рассказала об исследовании 2020 года, респондентами которого стали 1100 студентов девяти южноуральских вузов. Цель исследования – проанализировать отношение студентов к различным аспектам и практикам сегодняшнего чтения. При этом из множества возможных (а их, очевидно, сотни) определений было выбрано следующее: «чтение — извлечение смыслов и значений из мультимодальных текстов различной природы». А практики чтения — это средства и способы извлечения.
Мультимодальным называют текст, в котором информация (а точнее — именно смысл) передаётся не только вербально, буквами, но и другими знаками — иллюстрациями, музыкой, движущимся изображением. Обычно этот термин появляется в контексте разговора о цифровой среде и качественных изменениях в информационном взаимодействии. Однако разнородные знаки могут сочетаться и в печатных текстах (технические справочники, альбомы, реклама, афиши); в этих случаях говорят о креолизованных текстах.
Но так или иначе, базовые понятия, заявленные челябинскими исследователями, очерчивают пространство чтения, в котором книги и вообще традиционные тексты занимают лишь часть территории, а другая часть занята иными текстами. Могу ошибиться, но я до сих пор не встречалась (в эмпирических исследованиях) с настолько чёткой и однозначной формулировкой подобного взгляда на проблему. Концептуально же этот подход взят из диссертационного исследования М.Ю. Гудовой, которое, в свою очередь, опиралось на работы отечественных и зарубежных культурологов и философов.
Характерно, что именно такое пространство своего чтения очертили и сами студенты. Полученные с помощью разнообразных методик данные свидетельствуют, что в этом пространстве на равных правах с книгами существуют новостные ленты, сайты, блоги, реклама, смс и т.п. Аскарова подчеркнула кардинальное отличие от ситуации 15—20-летней давности, когда чтение ассоциировалось исключительно (или прежде всего) с художественной литературой и с книгой. Я чётко видела эти ассоциации (и у исследователей, и у респондентов), анализируя исследования 2000-х годов; надо сказать, однако, что и сегодня они распространены чрезвычайно…
О расширении границ читательского пространства говорила и Аиза Борисовна Неустроева (НБ Республики Саха), но тут шла речь о детях и подростках. Национальная библиотека ведёт мониторинг детского чтения. В 2021 году было опрошено более 2,5 тысяч школьников из 100 населённых пунктов, расположенных в разных (в том числе отдалённых) районах Якутии. Выяснилось, что чаще всего респонденты читают комиксы и манга — об этом сказали более 45%. На втором и третьем местах с минимальным (1—2%) отставанием — социальные сети, сайты и художественная литература; около 28% назвали учебники, остальные позиции набрали гораздо меньше голосов. На вопрос, почему же вдруг манга, докладчица логично ответила: «Мы ведь азиаты, нам близка корейская и японская культура». И затем подчеркнула значимость соответствующих интернет-сообществ. Она отметила также, что в 2019 году комиксы и манга не были включены в список вариантов ответов на вопросы о том, что респонденты читают чаще, каковы их читательские предпочтения, что они читают в интернете. Однако очень многие школьники сами вписывали эти слова в вариант «другое», поэтому в 2021 году список был дополнен, а получившийся результат (большой процент и везде первые места) удивил и самих исследователей.
Характерно при этом, что школьники, участвовавшие в фокус-группах, отвечая на подобные вопросы, нередко колебались и уточняли у модератора, считать ли всё это чтением. То есть комиксы, сайты, блоги, общение в соцсетях для них не легитимизированы в качестве части читательского пространства. Этому препятствуют, очевидно, привычные ассоциации, те рамки, которые уже перешагнули уральские студенты. А вариант возможных ответов, внесённый исследователями в анкету, безусловно, способствовал легитимизации.
Пространство чтения расширяется сегодня в основном за счёт электронных текстов. Этой проблемы так или иначе касались в своих выступлениях почти все докладчики. Вопрос «электронное чтение: благо или зло?» был прямо так и сформулирован для обсуждения на одном из круглых столов (правда, сам он почему-то назывался «Отношение детей и подростков к чтению книг»). Судя по результатам большинства опросов последних лет, респонденты по-прежнему предпочитают бумажные книги. Только вот не очень понятно, о чём конкретно свидетельствуют такие ответы, что респонденты имеют в виду, говоря о предпочтении. И зачастую другие данные тех же опросов заставляют предположить, что в реальности значимыми оказываются цели, с которыми обращаются к тому или иному тексту, доступность источника, удобство использования — и во многих случаях электронный формат побеждает.
Неудивительно, что постоянно идут дискуссии о том, не происходит ли при чтении с экрана каких-то потерь — информации ли, смыслов, эмоциональных реакций и т.п. В связи с этим крайне интересным был доклад Натальи Анатольевны Борисенко (Психологический институт РАО) — в частности, её рассказ о недавнем исследовании понимания текста при чтении с листа и с экрана. Основой диагностического задания явилась теория о различных видах информации, имеющейся в тексте. Респонденты — ученики 5—6-х классов, около 200 человек; половина читала с экрана, половина — с листа. Задание — выявить в довольно длинном тексте три вида информации: фактуальную (описание событий, главного героя, места и времени действия); концептуальную (какова цель героя, каковы его главные качества), подтекстовую (например, чем занимается герой). Эксперимент показал, что фактуальная (более простая) информация большинством подростков лучше воспринималась, как ни странно, именно с экрана. Вычитывание же общего смысла и главной мысли (концепта) практически не зависит от носителя. Оно связано исключительно с уровнем читательской компетентности, с навыками смыслового чтения, которые, как констатировала докладчица, остаются достаточно низкими — и это фиксировалось психологами задолго до появления гаджетов, интернета и цифрового чтения…
В процессе работы Лаборатории, организованной РГДБ, было сказано ещё много такого, над чем стоит поразмышлять. Записи заседаний и секций, презентации подтверждают, насколько значимы и необходимы горизонтальные связи, обмен опытом и информацией. Это те же цели и задачи, которые ставим и мы в РГБМ, организуя Рабочие встречи «Социолог и психолог в библиотеке». И чем больше будет мероприятий подобного формата, тем полезнее как для библиотечной науки, так и для развития практик взаимодействия с реальными и потенциальными пользователями.
