Старинный Особняк Носова, филиал РГБМ, налаживает и поддерживает связь между искусством современности и творческим наследием ушедших эпох — в том числе благодаря проекту «Сохраняя традиции прошлого». В его рамках регулярно проходят выставки реалистической живописи. В XXI веке трудно говорить об искусстве так же, как в веке XIX, но в то время как одни заняты поиском новых форм и смыслов, нередко в ущерб технической стороне, другие оттачивают академическое мастерство, наполняют идейным содержанием уже «явленные миру» образы и защищают от выцветания и даже окончательного исчезновения богатые достижения минувших столетий. О проблемах современного реалистического искусства наш корреспондент поговорил с художником Сергеем Комаровым, преподавателем кафедры живописи Московского государственного областного университета.
— Сергей, вы руководите творческим объединением художников при Московском купеческом собрании, которое считает, что необходимо уделять внимание проблеме возрождения искусства. Не могли бы вы рассказать об этом подробнее?
— Основная наша задача — целенаправленная деятельность, которая поддерживала бы традиции искусства, талантливых художников. Сейчас всё в основном завязано на медийности, а медийность — явление стихийное, поэтому просачивается очень много неумелого искусства. Оно заполняет собой весь эфир, и для «нормального художника», который тратит своё время и силы на то, чтобы писать картины, а не на то, чтобы раскручивать себя в соцсетях, — для него просто не находится места в этом мире. Разные другие организации, конкурсы никак не способствуют реализации художника: максимум грамотку дадут или какую-нибудь медальку — и всё. И дальше про этого человека успешно забывают.
— Но это ведь относится не только к изобразительному искусству?
— Конечно, эта проблема сейчас в целом остро обозначилась в культуре, поэтому и возникает деятельность, подобная нашей. Со временем мы будем расширять своё творческое объединение, а цель его заключается именно в том, чтобы найти для художников возможность самореализации.
— Однако изменения в сфере коммуникации, в сфере производства неизбежно влекут за собой изменения в сфере искусства…
— Разумеется, но я не согласен с тем, что эти изменения должны включать в себя полный отказ от реалистического искусства или приведение его к таким примитивным формам, как фотореализм или наивное искусство, дилетантское. Массовая коммуникация, конечно, накладывает на всё свой отпечаток, но мы не должны терять того, что достигли в прошлом. Ведь были потрясающие достижения в области художественного. Если мы сейчас о них забудем, потом придётся открывать их же заново.
— Может, это даже породит какое-то новое направление?
— Новое всегда лучше производить, опираясь на имеющееся, нежели просто поднимать из руин. Сейчас есть цифровое искусство, но не так уж важно, чем мы рисуем — маслом, на компьютере, карандашом, — неважно, чем мы это делаем, главное — мы теряем идейную составляющую, то есть идеи, заключающиеся в визуальных образах. Если мы возьмём современное искусство, какие-нибудь проявления абстракционизма, то сейчас даже там многое теряется; художники просто подражают чему-то, что они видели, а сами ничего не чувствуют, не переживают по-настоящему. Если мы говорим про реалистическое искусство, то зритель часто хочет, чтобы было «как на фотке», и художник рисует «как на фотке». Но смысл искусства — дать оценочную авторскую характеристику и выразить свои идеи, поэтому там не должно быть «как на фотке», там должно быть иначе: художник показывает что-то зрителям, он обращает их внимание на что-то.
Но кто теперь считается художником? Студент, рисующий «стадики» (жаргонный термин в студенческой среде, обозначающий учебное рисование. — Прим. ред.), гипсовые головы: и вот ученики делятся этим друг с другом, считая, что занимаются искусством. Но это совершенно не так.
Бесконечные наброски — это несерьёзно. Человек не хочет двигаться дальше, потому что у него уже есть множество лайков и ему не надо создавать ничего великого, он не испытывает в этом потребности.
— Может быть, сейчас просто эпоха без величия?
— Это так, если мы говорим о том, что сейчас действительно происходит упадок культуры. Эпоха культуры прошла, настала эпоха потребителя. Поэтому мы сотрудничаем с организацией сохранения культурного наследия. Наша задача не создать что-то новое, а сохранить то, что было найдено, не дать этому исчезнуть. Многие молодые художники работают, создают действительно замечательные вещи, но они задыхаются, им надо помочь.
— Тем не менее вы различаете наивное искусство как направление и наивное искусство в плане наивности подхода?
— Разумеется. Неумелая работа отлична от работы художника в похожем стиле, потому что когда художник применяет тот или иной образный язык намеренно, это всегда видно. И когда художник делает что-то случайно (в данном случае «не-художник», ученик), то это тоже видно. Популярное наивное искусство в начале прошлого века доказало свою несостоятельность. Потому что потом — если говорить об отечественном искусстве — всё равно был возврат к очень мощному реализму, который даже вышел на следующий уровень, в чём-то превзойдя достижения XIX века.
— Вы говорите о соцреализме?
— Да, достижения были потрясающие. Возможно, они не были очевидными для зрителя, и не очень поняты сейчас, потому что это искусство находится в опале; мы знаем Серова, Репина, но мы не знаем художников, которые были после них. А художники были замечательные, их произведения были замечательные. Здесь роль играет определённая идеологическая обстановка, потому это искусство и его достижения сознательно замалчиваются. Но то, что мы предпочитаем на что-то закрывать глаза, не означает, что достижений не было. Люди, которые это изучают, нередко совершают открытия и очень удивляются тому, что видят.
Я учился у народного художника России — Виталия Борисовича Попова, можно сказать, что он меня заразил этими идеями, а я в своей преподавательской деятельности заражаю этими идеями уже моих учеников. Так, потихоньку, мы стараемся продолжать дело сохранения традиций реалистического искусства.
Вопросы задавала Маргарита Истомина