В чём же секрет уже более чем полувековой популярности легендарной комедии Леонида Гайдая? И при чём здесь Конёк-Горбунок? — На эти и другие вопросы отвечает писатель и критик Валерий Бондаренко.
По сведениям киноведов, выпущенный в 1969 году буклет, посвящённый этой комедии, оценивают на Маркете в 10 тыс. руб. Любит наш народ шедевр Л. Гайдая, ох любит и ставит на первое место в рейтинге всех отечественных кинокомедий. Удивительное дело: фильм свеж и юн до сих пор! Секрет этого, мне кажется, не только в блестящей актёрской работе — лишь на игре актёров «выезжал», по жестокому мнению Гайдая, его соперник Э. Рязанов. Здесь же сыграли роль, конечно, и волшебные ножницы режиссёрского монтажа.
Но всё же главный секрет того, что картина вышла «целокупная», ни фрагментика, ни фразочки, ни гэга не выкинешь — в специфике материала и личности режиссёра. По мнению Н. Гребешковой, неизменной его актрисы и супруги, Гайдай был «абсолютно советским человеком» — но и абсолютно творчески свободным.
Собственно, что такое «Бриллиантовая рука»? Это модель советского общества эпохи его расцвета, ещё до усушки-утруски времён «застоя», и также лишённая взыскующей критичности предыдущих «оттепельных» лет. Модель этакой вполне самодостаточной «советскости», настолько сильной и пока молодой (хотя б моложавой), что она готова выдержать и улыбочку над собой.
Мысль автора (может, и не осознанная тогда «тенденция», а подсознательное, какое-то сновидческое художническое прозрение) — в жёстко, последовательно проведённой параллельности образов. Гадкий представитель «системы» управдом Варвара Сергеевна Плющ (Н. Мордюкова) — и замечательные милиционеры (С. Чекан и В. Гуляев); верная жена главного героя (Н. Гребешкова) — и роковая соблазнительница (С. Светличная); жлобастый Лёлик (А. Папанов) — и изящный «Козлодоев» (А. Миронов). Главная параллель: «лопух», но абсолютно честный советский обыватель Семён Семёнович Горбунков (Ю. Никулин), которого обстоятельства кидают то в лапы контрабандистов, то в безобразный шалманный скандал, то в объятия шикарной прошмандовки — и примерный советский гражданин, оказавшийся шефом преступников (Н. Романов).
В сущности, Гайдай рассказывает нам сказку о том, как Конёк-Горбунок — «на лицо нелепый (ужасный), добрый внутри» — при помощи благой «системы» преодолевает все напасти и идёт к честному счастью, «системой» ему обещанному. Точки над i здесь как нельзя чётче расставлены, что подчёркивается и титрами: плохим — чёрные, хорошим — белые. Образцовый продукт советской пропаганды по форме, но по существу — постоянный прикол над этой самой лобовой «формой», что и неизбывно веселит. Заданность настолько иронически демонстративна, что освобождает от власти всякой заданности.
Художник Гайдай очень тонко дозирует свойства своих героев. Плющ обаятельна своей искромётностью (хотя именно «жирную игру» вменяли в вину Мордюковой первые критики); Лёлик не только груб, но и отважен, а также дико сентиментален (поёт песни, романсы, растроган при проводах Козодоева); «Граф» Козодоев не только фат, но и романтик, и садист (что выдает его лицо в гараже).
Удивительно теперь нам читать, что при обсуждении фильма Гайдая просили убрать песенку героя Миронова на палубе — и не из-за цензурных соображений даже, а просто: лишний вставной номер. Между тем, его «Остров Невезения» — концентрированная жизненная «философия» человека вне советской «системы», которому «понедельники» (советские порядки) мешают реализоваться в жизни легко и красиво. И активно — ведь он тоже вроде как «не бездельник» и «мог бы жить». Удивительное прозрение Гайдая для человека его тогдашней степени «советскости»: «на проклятом острове нет календаря» — советская «система» благодаря умозрительным идеологическим догмам, по которым кроилась действительность, оказывается вне исторического процесса, вне логики самой жизни. Но это мы сейчас так считываем смысл песенки «Графа». Чтобы понять её так в 1969 г., надо было быть завзятым уже диссидентом…
Песенка «Графа» прекрасно рифмуется с другой «арией» — «маленького советского человека», обывателя Горбункова со знаменитым её припевом: «А нам всё равно, а нам всё равно», с верой в то, что станут беззащитные «зайцы» благодаря своей трын-траве «отважней льва» и «устоят в самый жуткий час». Если вспомнить обронённую Горбунковым фразу: «с войны не держал в руках боевого оружия», то «сказочная» песенка в исполнении подвыпившего лошистого «совка» входит в совсем другой исторический контекст…
Можно считывать смысл комедии ностальгически «по-советски», можно — и с долей критической и «провидческой» (теперь-то уж!) «антисоветскости», но всепобеждающим здесь становится удивительная полнокровность жизни в светлом, оптимистическом её изводе.
Чёрные, белые — да Гайдай слишком любит здесь всех, всех своих персонажей, чтобы всерьёз нам мораль читать! Секрет обаяния этой безусловно лучшей его комедии — в каком-то богатырском тогдашнем жизнелюбии её создателя. «Бриллиантовая рука» — и сказка, и пародия на сказку; и «мораль», и пародия на «мораль». В этой её амбивалентной свободе и естественной влюбленности в жизнь — секрет её уже, наверно, бессмертия.
