Ежегодно во второй понедельник ноября отмечается Всемирный день сирот, призванный привлечь внимание общества к этой социальной проблеме. Наш корреспондент поговорила с председателем правления Благотворительного фонда «Арифметика добра» Наилёй Новожиловой о том, как живут молодые люди после детского дома, с какими проблемами сталкиваются и что нужно знать каждому из нас, чтобы научиться помогать правильно.
— Как в России отмечается Всемирный день сирот?
— Обычно в этот день благотворительные фонды проводят просветительские кампании. Например, наш фонд «Арифметика добра» в этом году опубликовал историю мальчика, прожившего 12 лет в детских учреждениях. Ведь обычные люди так мало знают о реальной жизни в учреждениях. Потому мы призываем к широкому распространению такого рода историй в социальных сетях и других медиа.
— Для многих стран тема сиротства — одна из важнейших. Какое отношение к ней в нашем обществе?
— Я не считаю, что в нашей стране тема сиротства — важнейшая, и даже не потому что это дети где-то там закрытые за забором и так редко встречающиеся в жизни обычного человека, а потому что наш социокультурный контекст как раз транслирует, что эта проблема чья-то, и она не присваивается обществом. Кроме того, в нашем обществе высокое безразличие к проблемам других. «Нас это обошло».
— Как устроена система детских учреждений в России и как изменился уровень информированности и вовлечённости общества в последние годы?
— Сегодня это около десятка разных типов учреждений, подведомственных трём разным министерствам: здравоохранения, просвещения, труда и социальной защиты. К сожалению, не ведётся долгосрочной специальной подготовки персонала, работающего с детьми. Поэтому, к большому сожалению, при хороших человеческих качествах и созидательных намерениях, сотрудник может демонстрировать полное незнание основ детской психологии, детско-родительских отношений, детских травм и техник их преодоления. Сегодня 70% детей в учреждении — дети старше 10 лет.
Ещё 10 лет назад большой проблемой были бесконечные волонтёрские караваны в детские учреждения с одноразовым посещением, подарками и множеством мастер-классов по мыловарению и прочему досугу. Подростки быстро научились этим пользоваться в своих материальных интересах, и это не помогло им научиться выстраивать долгосрочные доверительные отношения. Сегодня, к счастью, всё больше людей об этом знают, и мы всё чаще слышим о помощи в виде наставничества и волонтёрства, регулярного сопровождения на прогулках или долговременного ухода за этими детьми.
— Расскажите о международных и российских масштабных проектах и общественных движениях, освещающих проблему детских учреждений и сиротства.
— Из российских проектов масштабных не назову, а из международных вспоминаю ирландский опыт. В 70-е годы прошлого века сформировался неформальный альянс за приёмные семьи, он получил поддержку в СМИ и общественное одобрение. Социальные работники, приёмные родители, защитники прав детей, юристы, политики-реформаторы, писатели и журналисты непрерывно говорили о необходимости уйти от воспитания детей в учреждениях. Уже в 80-е годы была формализована родственная опека – проблема обусловлена появлением наркомании среди родителей в определённых районах. Была ограничена институциональная опека, запрещающая размещать детей до 12 лет в институциональную опеку (в основном соблюдается). Активно развивались программы поддержки семьи, в том числе альтернативные формы поддержки в дополнение к традиционным.
— Нередко можно слышать мнение, что дети-сироты — подростки, находящиеся на обеспечении государства, с его помощью могут решить все проблемы сами, а в помощи общества гораздо больше нуждаются маленькие дети и люди с проблемами здоровья, пожилые. О каких проблемах воспитанников и выпускников детских домов нужно знать каждому из нас, чтобы взгляд в корне изменился? Какова статистика?
— Важно знать, что дети обучаются чему-либо, повторяя за родителями. Это ещё Лев Выготский говорил. У детей в учреждении нет ни бытового, ни социального опыта. Они не готовят, не убираются, практически не принимают решения, даже какой бутерброд сегодня будут есть или какого цвета куртку наденут. Они дружат в основном с другими воспитанниками, а точнее сказать, вынуждены дружить по правилам этого учреждения. Опыта переживания детских трагедий с возможностью быть слабым у мамы на коленях и принятым любым — тоже нет. Часто выход один — только стерпеть. Многие горюют по родителям или бабушке и ждут, что за ними придут. И эти травмы множатся, не проработанные, не позволяющие доверять этому миру. Какими бы взрослыми не были эти подростки, их жизнестойкость минимальная, ей неоткуда взяться. Жить по расписанию и без близкого взрослого — невозможно.
Однозначной статистики нет. Последние данные генпрокуратуры таковы, что после 40 лет только 10% адаптируется к самостоятельной жизни, остальные имеют нарко- и алкозависимость, находятся в местах лишения свободы, погибают и становятся бездомными. Министерство просвещения говорило о 25% адаптирующихся, в любом случае после жизни в учреждении 75–90% сорвутся в какую-то пропасть.
— На ваш взгляд, какие успешные механизмы помощи и поддержки незащищённых групп граждан помогут в решении проблемы?
— Качественные долгосрочные общественные кампании, которые позволяют изменить отношение общества к проблеме, присвоить её себе и вовлечься в её решение.
— Какую книгу или фильм о проблеме сиротства и жизни до и после детского учреждения вы могли бы посоветовать нашим читателям?
— Из книг это «Меня зовут Гоша» Дианы Машковой. Не потому что она выпущена при поддержке «Арифметики добра», а потому что это реальная история, написанная простым языком. Не зря она стала бестселлером.
А фильмы — из документальных это «Блеф, или с Новым годом» Ольги Синяевой и «Мама, я убью тебя» Лены Погребижской. А ещё — советский фильм «Хозяйка детского дома» Валерия Кремнёва. Годы идут, десятилетия, а дети всё ещё живут не в семьях…
Вопросы задавала Юлия Наумова
