Сериалы долгое время страдали от недостатка финансирования, что явно бросалось в глаза — очень многое в них отдавалось на откуп зрительскому воображению, особенно в таких жанрах, как научная фантастика или фэнтези. В последние годы ситуация меняется кардинально — сейчас сериалы явно «на взлете» и не только не уступают большому кинематографу, но в чём-то его превосходят. Стартовавший в самом конце 2016 года «Мир дикого Запада» телеканала «HBO» — как раз один из когорты новых, эффектных и добротно профинансированных сериалов.
Но человек, скитаясь по земле,
Едва ль покинуть этот мир решится;
Не думая о горестях и зле,
Он в этой жизни хочет пробудиться.
Дж. Китс «О смерти» (1814)
(перевод — Г. Подольской)
Яркий, дорогой, визуально впечатляющий «Мир дикого Запада» очень непрост и содержательно. Более того, он заставляет зрителя думать! Причём думать по-разному: то искать скрытые цитаты и аллюзии, то улавливать мельчайшие детали и подсказки, то тут то там разбросанные сценаристами, то задаваться общими вопросами о природе человеческого, о роли памяти, о мнимой свободе.
Повседневность и быт — вот те сферы, которые, как кажется, свободны от какого-либо внешнего воздействия. На поверку же оказывается – учат нас социальные науки — что и в них мы подчиняемся строгим сценариям. Более того, эти сценарии общи для больших людских групп, объединяющих не индивидов, но единообразных носителей той или иной поведенческой модели. Иными словами, наука видит в человеке запрограммированную машину.
Творческая деятельность, культура и искусство, наоборот, направлены на утверждение неповторимости человеческого гения, уникальности и невоспроизводимости индивидуального воображения. Иначе говоря, через искусство люди задают вопрос, что отличает человека от машины? Искусство же само по себе и есть ответ на этот вопрос.
Без лишнего преувеличения скажу, что научная фантастика одной из первых не только подошла к этой проблеме, но главное — её сформулировала. Роботы, киборги, искусственный интеллект, путешествия во времени — все эти темы и образы по-разному, но в равной степени отражают интенсивную рефлексию о границах человеческого и о свободе выбора, не опосредованного предзаданными схемами.
«Мир дикого Запада» — убедительная реплика в этом разговоре. Формально это ремейк одноименного фильма 1973 года, снятого писателем и режиссёром Майклом Крайтоном по собственному же роману. Между оригинальным фильмом и новым сериалом, конечно, наблюдаются некоторые сходства, отличий, однако, значительно больше. И фильм, и сериал повествуют о технологически инновационном и сверхдорогом парке развлечений для богачей, в котором клиенты могут полностью погрузиться в игровой мир американского дикого Запада. (В этом, кстати, одно из отличий фильма от сериала: в сериале «тема» парка всего одна — американский «фронтир», в фильме на выбор предлагается три: Средние века, Древний Рим и Дикий Запад.) Персонал парка развлечений — неотличимые от людей роботы, которые взаимодействуют с гостями согласно сложным и детализированным сценариям, или — как они названы в сериале — «нарративам». Основной конфликт и интрига — восстание персонала, т.е. машин, против человека.
Кульминация фильма Крайтона — битва между роботом (Юл Бриннер) и человеком (Джош Бролин). Визуально батальная сцена настолько напоминает схожую ситуацию в первом «Терминаторе», что можно с уверенностью указать на неё как на один из источников вдохновения Джеймса Кэмерона. В фильме «бунт атомов» против хозяев-людей был вызван чередой внутренних, бессознательных и неконтролируемых поломок в программе обслуживания парка.
Иначе бунт показан в сериале. Позиции робота-слуги и человека-хозяина вывернуты наизнанку и поставлены сверх наголову: человек оборачивается механизмом, а пониманию машины открыто и доступно больше, чем любому смертному. Даже арена битвы — парк развлечений — становится лабораторией по изучению человеческого поведения. Слоган гласит, что гости приезжают в парк, чтобы узнать самих себя. Но гости и так знают, кто они, цель их поездки — дать волю своей природе, какой бы она ни была, — размышляет один из персонажей.
Так, скелет в кабинете биологии не настоящий, а лишь модель, имитация, функция которой — рассказать об устройстве оригинала. Персонал парка, роботы, не настоящие люди, а такие же модели, или скелеты, созданные по образу и подобию человека для наблюдения и анализа. Тогда именно подобие и есть главная причина бунта. Конфликтность, свойственная оригиналу, заложена и в «копии». Машина бунтует, так как не может не бунтовать — она слишком похожа на создателя. Это же подобие вызывает страх оригинала перед «копией», страх, оборачивающийся агрессией и насилием.
Что же сериал говорит нам о человеке и роботе? Оба всеми силами стремятся в мир, противоположный тому, где они обитают. Утопия робота — свобода от программы, от личного «нарратива», обретение предельной свободы над собственным телом, т.е. в получении права на смерть. Человеческая утопия — напротив, в утрате свободы выбора, т.е. в обретении свободы от свободы, предел которой в получении — пусть и мнимого — бессмертия.
