Сегодня все больше специалисты из разных сфер обращаются к социологическим исследованиям. На их основе создают новый продукт, генерируют качественный контент, составляют долгосрочные стратегии. Библиотечная сфера не исключение. В некоторых библиотеках были и есть до сих пор свои социологические отделы. Но так ли эффективны их методы работы в сегодняшних реалиях? Что им нужно знать о новом поколении, чтобы быть интересными и уметь находить с молодежью общий язык?
Мы поговорили с Ларисой Паутовой, социологом, директором проектов «Фонда общественного мнения» (ФОМ) о современных методах социологических исследований, о молодёжи, их интересах и потребностях, и о том, почему библиотека должна и способна стать центром коммуникаций с предоставлением комплексного продукта.
— Лариса, почему Вы стали социологом?
— Люди делятся на несколько типов: человек-техника, человек-знак, человек-природа и на человек-человек. Вот и я изначально была нацелена на знания о людях. Но когда я поступала в университет, такой специальности, как социолог, не было, поэтому выбрала историю — тоже о людях, но в прошлом. А когда появились социологические дисциплины, я поняла, что социология мне ближе, потому что интерес в ней сосредоточен на людях, причём не на конкретном человеке в психологическом аспекте, а на людях вообще. И я поступила в аспирантуру на социологию. Я всегда молодым говорю и буду говорить своим детям, что нестрашно ошибиться в начале, потому что в современном мире сложно выбрать одну дорогу, профессию на всю жизнь. Можно выбрать хорошую первую специальность, а потом понять, что это не твоё — и перейти на другую. А после сорока вполне разумно освоить ещё дополнительную профессию. Не бояться менять специальность — это правильно.
— Насколько сегодня важно общественное мнение? В каких сферах оно вызывает наибольший интерес и кто в основном использует социологические исследования?
— Общественное мнение складывается не по всем вопросам, то есть не все имеют мнение по тому или иному вопросу, поэтому я предпочитаю говорить, скорее, о социальных настроениях, социальных представлениях о том, что люди думают и чувствуют в данный момент. Это информация нужна, к сожалению, не многим. Потому что в нашей стране долгое время не было принято обращать внимание на то, что люди думают и чувствуют, а руководящие органы были уверены, что они знают настроения людей лучше, чем это могут показать исследования. Поэтому у нас плохая социологическая традиция. Но сейчас ситуация меняется. Многие руководствуются знаниями социологов, это, прежде всего, органы власти, бизнес, маркетинг. Это люди, которые что-то производят, создают.
— Можно ли в наше время строить прогнозы на основе социологических исследований? Насколько они будут правдивыми?
— Прогнозирование — вещь очень сложная. Чтобы спрогнозировать, мы должны очень чётко представлять настроения людей и должны эти настроения экстраполировать. Есть определённые технологии, но они рассчитаны на стабильное состояние общества. Как только мы переходим в состояние хаотическое, то предсказывать становится практически невозможно. Нет совершенной методики для таких случаев. Поэтому сегодня некоторые центры отказались от прогнозирования. Общественное настроение сейчас — это такая ветреная дама, у которой непонятно, что будет на уме не то что завтра, а даже сегодня к вечеру.
— Какие методики социологических исследований существуют сегодня? И есть ли изменения с развитием технологий?
— Конечно, методический опыт, накопленный в 90-е годы, сейчас практически не работает. Допустим, люди стали больше пользоваться мобильными телефонами, а не стационарными, поэтому есть смысл опрашивать по мобильным. Пока мы настраиваем опрос по сотовой связи, люди перестают отвечать на опросы по мобильным телефонам, уже устают от этого. Приходится искать другие каналы. Переходим в интернет.
Всё очень сильно поменялось за последние пять лет. Мы перешли на онлайн опросы, на опросы через мобильные приложения, также социологи активно сейчас используют Big data («большие данные» от англ. — серия подходов, инструментов и методов обработки структурированных и неструктурированных данных огромных объёмов и многообразия для получения воспринимаемых человеком результатов — прим. ред.). То есть мы фиксируем поведение человека в интернете — разумеется, с его согласия. Фиксируем запросы в поисковых системах, сайты, которые он посещает, его комментарии. Именно такое наблюдение за людьми в интернете помогает дополнить информацию тем, чего не говорят социологам.
Жизнь динамична, и методы меняются довольно быстро, иначе невозможно уследить за настроениями.
— Как вы думаете, какими методами могут пользоваться библиотеки в своей работе, чтобы лучше понимать аудиторию, особенно молодежную?
— Обычно в библиотеках используют опросы. Но с каждым годом мы видим, что опрос всё менее эффективен. Что читают подростки? Как они читают? Что они вообще называют чтением? Они то в книге, то в айфоне, то в планшете, то в букридере, там ухватили статью, тут подсмотрели что-то, здесь прочитали комментарии… И вот это их мозаичное чтение — тоже чтение, но другое: обрывочное, хаотичное, странное.
Вот ещё пример: комиксы, манга — это чтение? Для меня — нет, а моя 13-летняя дочь считает, что она читает. И доказательство тому 20 томов Наруто, зачитанные до дыр.
Когда мы, социологи, составляем обычную читательскую анкету, не обсуждая её с подростками, мы обычно спрашиваем про классическую литературу и не подумаем спросить, например, про комиксы или про что-то, о чём даже не догадываемся. В итоге получаем неполную информацию.
Если идти за подростками, за молодёжью, нужно использовать разные методы. Например, качественное интервью, либо что-то, вроде дневниковых записей, в которых подростки время от времени рассказывают, что и как они читают, тогда можно получить какую-то картину. И я бы, конечно, привлекла к таким исследованиям и самих подростков, чтобы они сами изучали сверстников. Потому что сегодняшняя молодёжь настолько другая, что только с их помощью можно создать инструментарий по работе с ними же.
— То есть они могут задать правильные вопросы друг другу?
— Да.
— А социальные сети эффективно использовать для таких исследований? Ведь сейчас многие библиотеки создают свои страницы.
— Да, конечно. Вся молодёжь сегодня в социальных сетях. Там можно делать опросы, составлять анкеты, создавать обсуждения, блоги. И Big data здесь, несомненно, хороший инструмент, чтобы еще больше увидеть, чем подросток интересуется в интернете. Но я уверена, что подростки не готовы дать согласие на такое исследование. И кроме их согласия нужно, конечно, разрешение родителей. Одним словом, это сложно, хотя и эффективно.
— В библиотечном, да и не только, сообществе не утихают дискуссии о том, кого можно назвать «молодёжью» и на кого в первую очередь должны ориентироваться, например, библиотеки, которые работают с молодым поколением. Скажите, пожалуйста, в социологических исследованиях, молодёжь — это какой возрастной диапазон?
— Классически, у нас считается молодёжь — от 14 до 30 лет. Внутри мы выделяем группы: школьная молодёжь — от 14 до 16. Причём сегодня я бы начинала уже не с 14, а с 12 лет, потому что в условиях интернета в 12 лет дети уже взрослые в плане контента, они всё уже видели, всё читали, хотя психологически они ещё не такие взрослые. От 16 до 18 — юношество. От 18 до 22 — студенчество. В 23–25 — ищут работу, перед девчонками встаёт задача выйти замуж. После 25 — это уже работающая молодёжь, появляются дети. Они уже близки к среднему возрасту, и разница между ними и 35-летними, а иногда и 45-летними, небольшая. Тут включается социальный момент, другая социальная ответственность. Поэтому обычно делят на период школьный, период учёбы после школы, период поиска работы и поиска партнёра и на работающую молодёжь, которая плавно вливается в средний возраст.
— То есть и контент, и темы для этих групп должны быть разными?
— Конечно, для 14-летних и для 25-летних контент будет разный, хотя есть и общие темы. Мангу читают и в 12 лет, и в 35. Но это связано, скорее, с инфантильностью, когда взрослые люди продолжают интересоваться молодёжными темами. Или, например, «Гарри Поттера» читают и дети, и взрослые, современные мультфильмы смотрят с интересом всей семьей…
— Программированием интересуются и подростки, и уже взрослые, причём они могут быть на одном уровне знаний.
— Да, то есть темы могут быть сквозными. И это нужно иметь в виду при работе с молодёжью.
— Некоторое время назад вы руководили проектом «Новое поколение» — о поколении Y, о тех, кто родился в 80-х. Сегодня они уже выходят из молодого возраста и им на смену приходит следующее поколение — Z. Кто эти люди, расскажите про них? Чем они интересуются?
— Сейчас идёт смена поколений. Современная молодёжь очень разная, и настроения у них очень разные. Различия есть среди молодых людей крупных и малых городов. И даже внутри мегаполиса — это зависит от социального статуса родителей, от школы и вуза, в котором они учатся, от выбранной специальности, от увлечений.
Поколение Z — это те, кто родился в 2000-е, то есть, старшим из них сейчас 15 лет, они вот-вот выйдут из школы. Что про них можно сказать? У них клиповое сознание. В их жизни всегда существовал интернет, всегда были гаджеты. У них много увлечений, много выбора. А следовательно, много конфликтов, которые провоцирует разнообразие массовой культуры. Когда мы росли, такого не было, все любили одинаковые мультики и одинаковую музыку. Поэтому нам с ними сложно понять друг друга.
В них преобладает индивидуализм, зацикленность на себе, эгоцентризм, на которое большое влияние оказывает атмосфера в семье, где часто подросток оказывается единственным ребёнком, да ещё и не в полной семье. Поэтому в школе каждый из них тянет одеяло на себя. С ними сложно договориться, им сложно быть в коллективе, каждый — звезда и им трудно делиться славой друг с другом.
Естественно, это интернетовская молодёжь, даже дети социальных сетей. Все это сильно меняет их сознание, которое становится мозаичным, клиповым. Они воспринимают информацию совсем не так, как мы, люди старшего поколения, они ориентируются на другие вещи.
И их не нужно осуждать, это другое время. Нам только остаётся понять, как работать с такой молодёжью, как вместе сосуществовать в семье. Для старшего возраста — это огромное испытание. Когда мы работаем с молодым поколением, мы понимаем, что это совсем другие люди и важно осознавать, что они вряд ли подстроятся под нас, потому что они молодые, остаётся подстраиваться нам. И это вызов педагогам, вызов библиотекарям — пытаться понять их. Поэтому нужно искать точки пересечения.
Я как-то говорила библиотекарям: может быть, можно найти эту точку в интересе молодёжи к винтажности, что-то связанное с ручной работой, с натуральными материалами, с историей, что кардинально отличается от гаджетов, которые их окружают. То есть библиотека должна предлагать не только цифровые услуги, но и показывать ретро. Только сначала в библиотеках должна случиться цифровая революция, а потом уже на её фоне выставлять ретро — как что-то диковинное, а то сейчас в некоторых библиотеках одно сплошное ретро.
— Как общество, молодёжь относится к библиотекам сегодня?
— Многие переживают, что библиотек мало, что они в плохом состоянии, что всё старое и не прогрессивное. Но такого мнения, что библиотеки вовсе не нужны, — нет. Многие считают, что библиотеки должны становиться культурными центрами (исследование ФОМ на эту тему).
— Недавно на одной конференции выступала HR-специалист, которая рассказывала о настоящих и будущих тенденциях в своей сфере. И она высказала такую мысль: работодатели начинают ценить не столько образование (хотя, несомненно, оно остаётся одним из главных критериев), сколько навыки. Согласны ли вы с этим? Как вы думаете, библиотеки могут встроятся в эту систему, ведь они — ещё и культурно-просветительские центры?
— Я абсолютно согласна с этой позицией — и как социолог, и как работодатель. При приёме на работу мы ориентируемся больше на опыт и навыки. И второй момент — это обучаемость, готовность молодого человека к новым знаниям. Потому что часто бывает, что работодатель готов открыть и тренировать навыки молодого сотрудника, но не все молодые люди считают, что они должны ещё чему-то учиться, они думают, что получили дипломы и всё — они готовые специалисты.
Библиотека, конечно, может быть центром по развитию разнообразных навыков, у неё есть площади и возможности для лекций и мастер-классов. Например, важным навыком сегодня является навык коммуникации. Да и в ближайшем будущем будет необходимо умение общаться, аргументировать свою позицию, доказывать свою правоту, выступать на публике. Современная молодёжь из-за своего клипового сознания обладает прекрасными визуальными навыками, но у них проблемы с коммуникацией, они плохо говорят. И это связано со многими факторами. Поэтому умение рассказывать, умение говорить, умение найти общий язык, вести дискуссию — вот, что требует будущее.
Также сегодня в работе очень важно умение создавать комплексный продукт. Никому не нужны сухие данные, вернее, они нужны социологам, а потребителям нужен красивый продукт, чтобы это была увлекательная инфографика, яркое выступление с видео материалами, красочными презентациями.
В этом контексте библиотека может и должна предоставлять комплексный продукт, даже не столько интернет, который сейчас есть в любом мобильном телефоне, сколько пространство, где можно не только почитать, но и научиться фотографировать, снимать видео, рисовать, выступать на публике… И общение, которое подросткам не хватает. Чем больше они сидят онлайн, тем больше они хотят выйти в офлайн режим и общаться, но часто, не знают куда. Вечная проблема — это место коммуникации. И библиотека может стать таким местом, но пока в библиотеках больше ограничений, чем возможностей.
Вопросы задавала Екатерина МАКАЕВА
