Балет «Щелкунчик» — это такой детский must have. В какой-то мере стоит на одной ступеньке с «ёлкой в цирке». Празднуем Новый год — ведём детей на «Щелкунчика», даже если остальные 364 дня в году вообще про театр не вспоминаем. Странно — ведь с 18 декабря 1892 года, когда состоялась премьера этого балета, было создано множество хореографических постановок для детей, в том числе и новогодних. И где они все? А «Щелкунчик» — жив!
Так давайте, наконец, разберёмся, что это за балет.
Начнём с того, что вспомним человека, без которого у нас бы не было «Щелкунчика». Это Иван Александрович Всеволожский. Незнакомое имя? Чайковского, написавшего гениальную музыку, знаем, балетмейстера Льва Иванова, первого постановщика, вычитаем в программке, а что за Всеволожский такой?
Иван Александрович был из тех русских интеллигентов дворянского происхождения, кого учили и рисованию, и живописи, и изящной словесности. Тогда юноше из хорошей семьи, живущему в столице, было просто стыдно не разбираться в музыке и не знать истории театра, не читать на двух-трёх языках, кроме русского, и не посещать художественных выставок. А род Всеволожских не простой — они ведут происхождение от смоленских князей, значит — «рюриковичи». Сам государь не числил в предках легендарного Рюрика, а Всеволожские — числили. И на гербовом щите у них — княжеская шапка и мантия.
В 1881 году Всеволожский стал директором Императорских театров и занимал этот пост до 1899 года. Ему исполнилось 64 года — вроде пора и на заслуженный отдых. Но он стал директором Эрмитажа!
Где бы теперь взять образованного человека, который был бы отличным администратором, но при этом сам рисовал эскизы костюмов для постановок, писал сценарии для балетов, дружил с выдающимися композиторами? А ведь Всеволожский ещё коллекционировал редкий фарфор, прославился как нумизмат — у него была одна из самых больших коллекций монет в России.
Итак, однажды Иван Александрович задумался: есть замечательная сказка Гофмана «Щелкунчик и мышиный король», есть её переложение на французский, сделанное ещё Александром Дюма-отцом. Сюжет — самый что ни есть танцевальный. Сперва в добропорядочном немецком доме советника Штальбаума взрослые и дети празднуют Рождество. Как же без танцев? Детям дарят игрушки — а кому из малышей не по вкусу пляшущие игрушки? Крестный маленькой Клары Дроссельмейер приносит смешную куклу-щелкунчика. Ну да, это не имя. Просто мы уже привыкли покупать в супермаркетах пакетики с очищенными орехами, а раньше в каждой семье их кололи самостоятельно, «щелкали орешки», и приспособление для этого, обычно деревянное, мастера украшали смешной рожицей с огромной нижней челюстью.
А потом — страшные ночные чудеса, бой игрушек с крысами, поединок отважного Щелкунчика с крысиным королем! Победа — потому что Клара вовремя бросила в злодея туфельку. И путешествие в сказочную страну, в дивный город Конфитюренбург, где Щелкунчик — принц, а Клара — принцесса! Да тут же всё можно передать через танец, ночная вьюга — танец снежинок, праздник в Конфитюренбурге — пляски его милых и забавных жителей, а дуэт принца и принцессы — классическое па-де-де (в переводе с французского — танец двоих).
Всеволожский поделился своей идеей с Петром Ильичом Чайковским. На самом деле идея была феерическая: в один вечер показать и небольшую оперу, и небольшой балет. Оперой стала «Иоланта».
В работе над сценарием принял участие балетмейстер Мариус Петипа, а его помощник Лев Иванов стал постановщиком балета. Дирижером был Рикардо (в России — Ричард Евгеньевич) Дриго — сам неплохой балетный композитор. Одним из художников по костюмам стал сам Всеволожский.
Роли Клары и её брата Фрица доверили ученикам Петербургского Императорского театрального училища Станиславе Белинской и Василию Стуколкину.
Будущие танцовщики и танцовщицы были общими любимцами. В балетных училищах и вообще-то строгие правила, а тогда дети жили там на полном пансионе, с родителями виделись очень редко. Впрочем, родители обычно были рады, если приёмная комиссия признавала их детей пригодными для балета. Это означало обеспеченное будущее. На балете в Санкт-Петербурге не экономили, и после премьер исполнители часто получали подарки от царского семейства.
Как-то трое мальчишек напроказили. Начальство театрального училища лишило их на время казенного содержания: живите как знаете и ешьте что хотите. Иван Александрович был на стороне строгих педагогов, но на следующий день поселил перепуганных детей в своей квартире и предоставил им полное содержание, пока начальство не сменило гнев на милость.
В постановке «Щелкунчика» были заняты все ученики театральной школы, репетировали каждый день. Однажды их собрали в большом репетиционном зале, и Дриго роздал им музыкальные игрушки — дудки, свистульки, трубы и трещётки. Их специально изготовили на фабрике фирмы «Циммерман», чтобы звучали в нужной тональности. Дриго и Чайковский придумали забавный детский оркестр для первого действия балета, но ребятишки не справились с задачей. Сыграть свой музыкальный фрагмент они не сумели. И вот однажды на репетицию пришёл очень элегантный, одетый в светлый костюм господин. Он беседовал с Петипа и Дриго по-французски. Потом Дриго объявил детям, что они могут играть как получится. И тогда только они узнали, что от лишнего труда их избавил сам Чайковский.
После премьеры композитор прислал будущим артистам две большие корзины конфет, каждому досталось по коробке, не обидел Чайковский и воспитателей.
Естественно, на премьеру сбежались все балетные критики. Балет имел огромный успех у публики, но рецензии оказались довольно злыми. Но самые разумные из знатоков заметили: музыка, хотя Чайковский и включил в партитуру забавный дивертисмент, не похожа на обычную, привычную, необременительную, она, скорее, тяготеет к хореографической симфонии. А симфония, в которой солисты и кордебалет создают действо, адекватное музыке, — совсем не детское новогоднее развлечение. Чайковской выполнил заказ — но интереснее и вдохновеннее, чем хотели Всеволожский и Петипа…
Лев Иванов сделал всё, что мог, но должен был соблюдать рамки «детского спектакля». И какие высокие чувства, когда персонажей зовут «фея Драже» и «принц Коклюш»? Эта пара исполняла непременное классическое па-де-де во втором акте, и должно было пройти немало времени, прежде чем балетмейстеры додумались: в Конфитюренбурге Клара и Щелкунчик становятся почти взрослыми юношей и девушкой, именно им следует исполнять танец зарождения первой любви.
Когда за «Щелкунчика» взялся хореограф Василий Вайнонен и в 1934 году поставил его в театре имени Кирова (так тогда называлась петербургская Мариинка), Клара уже была Машей – имя девочки русифицировали ещё в начале Первой мировой, чтобы не звучало по-немецки. Вайнонен убрал кое-что из дивертисмента второго акта и поставил совершенно «взрослое» и удивительно красивое «адажио с четырьмя кавалерами». Это сказка для всех маленьких принцесс о том, каким будет их светлое будущее, как все будут их любить и носить на руках. Постановка Вайнонена долгие годы не сходила со сцены латвийского оперного театра. Дуэт Щелкунчика-принца и Маши-принцессы стал балетной классикой и до сих пор исполняется как отдельный номер на международных конкурсах.
Этот балет и сегодня — великий соблазн для хореографов всё переиначить, отыскать в музыке тайные смыслы, избавиться от атмосферы немецкой сказки, внести в постановку гротеск и истребить её рождественское звучание. Бог с ними, с экспериментаторами. Всё должно развиваться, и балет тоже, а поиск новых путей никогда простым не бывает.
Не прошло и года после премьеры «Щелкунчика», как Чайковский скончался. Так получилось, что опера «Иоланта» и этот небольшой балет стали его духовным завещанием. В них звучит призыв к самоотверженности, верности, преданности и любви во что бы то ни стало.
Не думайте, что ваши малыши этого не поймут. Ещё как поймут! Только нужно им немножко помочь, ответить на их вопросы и перед спектаклем рассказать старую добрую сказку Гофмана…
