Одна из тенденций, отчётливо проступающая в фантастике XXI века, — децентрализация, отказ от «западных» сюжетов и образов в пользу «экзотики». Сейчас на англоязычной литературной арене влияние приобретают писатели из стран Африки, Бразилии, Израиля, Индии, которые предлагают своё видение будущего и по-своему осмысляют современность.
Писатели-фантасты давно обращались к экзотическим темам и мифологиям. Артур Кларк, Роджер Желязны, Йен Макдональд и многие другие использовали образы из индийских мифов, встраивая их в своё видение мира будущего. В их романах силён игровой момент, желание не столько на серьёзном уровне осмыслить роль не-западных представлений о мире, сколько развлечь читателя экзотикой. Иначе выглядит ситуация, когда, например, писатель из страны третьего мира пытается найти место для своего личного опыта, своих ожиданий от будущего в глобализованном мире, в котором доминируют западные ценности и представления о прогрессе. Одним из направлений в современной фантастике, которое по-серьёзному подошло к осмыслению роли «экзотической», альтернативной точки зрения на будущее, стал афрофутуризм.
Считается, что слово «афрофутуризм» было придумано философом и публицистом Марком Дери в 1993 году. В интервью с писателями Сэмюэлем Дилэни, Грэгом Тэйтом и Тришей Роуз Дери предложил это название для обозначения литературы, которая создаётся «чёрными» писателями, осмысляет «чёрные» темы и передаёт «чёрный» взгляд на будущее.
С точки зрения истории афрофутуризма его «патриархами» считаются Сэмюэль Дилэни (род. 1942) и Октавия Батлер (1947—2006). Первый — писатель поколения 1950—1970-х, вторая — «протеже» Дилэни, писательница более молодого поколения. По формулировке Марка Дери, писатель-афрофутурист должен транслировать «чёрный» опыт. Однако уже Дилэни и Батлер это утверждение опровергают, показывая его ограниченность. Современники, хотя и признавали их писательский талант, часто упрекали их тексты в недостаточной социальной злободневности. Известно, что Харлан Эллисон, составитель важнейшей для истории фантастики 1960-х годов антологии «Dangerous Visions», заказывая для неё рассказ у Дилэни, просил его быть «более чёрным», то есть буквально написать о проблемах чёрной диаспоры в Америке. Дилэни, разумеется, эту просьбу проигнорировал и в итоге написал одно из лучших своих произведений — рассказ «Да, и Гоморра» (1968). С теми же упрёками Эллисон обращался и к Батлер, его до определённой степени раздражало, что она как «чёрная» писательница не так много внимания уделяет проблемам собственно чернокожего населения Америки.
И Батлер, и Дилэни никогда не писали прямолинейно о «чёрных», о «чёрном» будущем. При всей сложности и многоплановости их произведений можно сказать, что центральной для них была тема идентичности. Одним из лучших произведений Батлер считается, к сожалению, не переведённый на русский язык роман «Kindred» (1979). (Батлер вообще очень мало переводилась на русский.) Название можно перевести как «род», «родство», «родственная связь».
Этот роман является своего рода итерацией сюжета про «попаданцев», однако в отличие от классической «попаданческой» формулы, завещанной Марком Твеном, герой не меняет под себя прошлое. У Батлер история и герой меняют друг друга, причём по неожиданным траекториям. По сюжету Дана, афроамериканка, живущая в Нью-Йорке конца 1970-х годов, мистическим образом переносится в начало XIX века на плантацию в один из южных штатов. В прошлом её воспринимают как рабыню, хотя она и пытается сопротивляться — причём не столько физическому насилию (ведь силе ей нечего противопоставить), сколько психологическому, то есть не начать саму себя считать рабыней. По ходу истории героиня понимает, что её загадочное перемещение в прошлое как-то связано с сыном хозяев, её предком. Перемещаясь из прошлого в настоящее, Дана наблюдает его взросление, видит, как меняется его характер. Поначалу героиня уверена, что сумеет оказать влияние на его развитие, рассказать ему о равенстве всех людей. Что-то он оказывается в состоянии усвоить, что-то нет. Но итог в том, что столкновение с историческим прошлым сродни столкновению с совершенно чужой культурой, после контакта ни одна из сторон не может остаться прежней. В финале Дана возвращается в своё настоящее, но во время путешествия теряет руку: прошлое буквально забирает часть её, необратимо меняет её и внутренне, и внешне.
Эта же тема разрабатывается и в других романах Батлер, в частности — в трилогии «Ксеногенез» (1987—1989), из которой на русский язык переводилась только первая часть — «Рассвет». В этой серии пришельцы предлагают человечеству возможность «перезапустить» свою историю, но не в прежнем состоянии, а слившись с пришельцами генетически, образовав новый вид. Люди, разумеется, на это предложение реагируют агрессивным отказом, так как боятся потери себя, своей человеческой специфичности. Им тяжело понять, что пришельцы угрожают не ассимиляцией и подавлением, а предлагают синтез, слияние ради рождения нового, которое является большим, чем только суммой составных частей.
Тема перемещения между культурами, обмена опытом и синтеза становится центральной темой современного афрофутуризма. Среди англоязычных писателей, работающих в этом направлении, наиболее заметны: нигерийская писательница Ннеди Окорафор, афроамериканцы Нора К. Джемисин и П. Джели Кларк, канадская писательница ямайского происхождения Нало Хопкинсон. На русский язык из перечисленных авторов переводят только Нору Джемисин — у нас вышли её романы из серии «Наследие» (2010—2011) и первый том трилогии «Расколотая земля», роман «Пятый сезон» (2015), получивший престижную премию «Хьюго». Странным образом серия «Наследие» к русскоязычному читателю попала как образец «женской фэнтези», что добавило популярности хорошему произведению.
Одна из характерных тем, объединяющих этих авторов, — смещение места действия. Так, в романе Ннеди Окорафор «Лагуна» (2014) прибывающие на Землю пришельцы высаживаются не в Нью-Йорке или Флориде, а в Нигерии. Джели Кларк рассказывает детективную историю об убийстве джина в альтернативном Египте, который не был колонизирован британцами. Стоит добавить, что этот ход характерен не только для афрофутуризма, но активно применяется современными писателями-фантастами, которые осмысляют роль «экзотических» стран в мире будущего. Этот же приём используется в романе «Центральная станция» (2016) израильского автора Леви Тидхаром и в «Реке богов» (2004) ирландца Йена Макдональда, который изобразил Индию страной будущего. Для Окорафор этот ход открыл возможность показать разнообразие культуры нигерийского города (в романе действуют персонажи из самых разных социальных слоёв и городских субкультур) в момент радикального исторического напряжения. Контакт с пришельцами меняет жителей города, причём разные слои по-разному реагируют на эти изменения. Этот взгляд заметно отличает роман Окорафор от схожих «западных» романов, в которых ответ на вторжение пришельцев почти всегда один — военный отпор.
Наибольшую популярность среди произведений Окорафор получила трилогия «Бинти» (2015—2018), первая часть которой вышла по-русски в переводе Марии Галиной в 2019 году. Сюжет трилогии довольно прост, он может показаться даже слишком банальным и клишированным, но за внешней простотой скрывается авторский опыт перемещения между культурными границами и убеждённость, что на первый взгляд незначительный опыт одного человека имеет вес в глобальном контексте. Героиня трилогии, Бинти, представительница экзотического народа, который почти не контактирует с внешним миром, сбегает из дома, чтобы поступить в межгалактический университет. Попадая на космический корабль, она ощущает свою специфичность, отличность от других (это проявляется и в её внешнем виде, и запахе, и манере вести себя), однако постепенно понимает, что её определяет не только происхождение, но и интерес к наукам. Так, она обнаруживает новую идентичность, через которую сближается с другими пассажирами, будущими студентами университета. Далее на корабль нападают инопланетные «медузы», и оказывается, что Бинти — именно потому, что она так отчетливо ощущает свою культурную особенность, — может найти с ними общий язык и предотвратить военный конфликт. Этот контакт меняет героиню, наделяет её новой идентичностью, делая её немного «медузой». История Бинти — это история накопления опыта, приобретения новых идентичностей и становление истинным глобальным субъектом.
