Наш сегодняшний собеседник — журналист и продюсер, специалист по истории средств массовой информации России, кандидат филологических наук, заведующий кафедрой новых медиа и теории коммуникации факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова, создатель проектов «Частный корреспондент», «Научный корреспондент» и, наконец, член Попечительского совета РГБМ Иван Иванович Засурский.
Проект «Научный корреспондент» даёт возможность студентам — авторам учебных и квалификационных работ — опубликовать свои произведения, чтобы сохранить за собой права на свои тексты, включив их в научный оборот. Конечно же, поговорили мы не только об этом проекте.
— Вы не раз говорили, что сегодня существует проблема с доступом к информации…
— Проблема колоссальная, она состоит в том, что произошло радикальное ускорение информационной среды. То есть раньше мы жили в мире, который работал довольно медленно и последовательно. Например, у меня была прекрасная работа в газете. В семь часов вечера эта работа заканчивалась. Бессмысленно было ещё что-то делать, потому что полоса уходила в набор. И это был нормальный информационный цикл, люди спокойно ждали утра, чтобы почитать комментарии. Сейчас я бываю настолько нетерпелив, что сижу в твиттере, в фейсбуке, выискиваю что-то свежее. У меня появился информационный голод, он развился на почве того, что информация перешла в другой режим доставки – в режим реального времени. Однако высокая скорость информационного обмена предполагает, что у человека уже есть очень вкус, культурный багаж, необходимые навыки для работы под давлением, доступ к источникам на той же скорости, на которой происходит коммуникация. В режиме реального времени.
В действительности, как мы все понимаем, никакого такого открытого доступа ко всем источникам знаний и культурных ценностей, которые нужны людям, нет, равно как нет навыков работы с информацией и коммуникацией в режиме реального времени. В той информационной среде, где обитает большая часть молодых людей, на самом деле очень мало носителей знания, мало тех, кто способен в режиме реального времени обрабатывать большой поток информации и давать правильные решения, правильные рекомендации. При этом много непроверенной информации. Так частица, не успевая индивидуализироваться, стала волной, а люди — толпой.
Более того, система законов, которая охраняет авторское право в России, устроена так, что мы в принципе лишены памяти. Носители информации на протяжение долгого времени уничтожались в нашей стране: во время революции, в годы репрессий, в военное время, потом была цензура, потом приняли законы авторского права такие (об увеличении сроков охраны задним числом, о музейном деле, антипиратский и т.д.), что ни к чему нет открытого доступа, все произведения в теории общие или сиротские, на практике охраняемые. У нас есть только свежая информация и очень мало старой, и с других языков переводов очень мало. Всё потеряли.
— Какие есть пути решения этой проблемы?
— Нам нужно вынырнуть из этого беспамятства и воспользоваться тем потенциалом, который есть у новых технологий. У нас есть нормативная теория медиа, которая нам предсказывает, каким образом мы можем это сделать. В частности, был такой академик Вернадский. Сейчас модно говорить про антропоцен, и действительно ведь наступил антропоцен — эпоха человека. Это означает, что мы оставляем такой экологический след, что нас нельзя игнорировать. Вернадский предсказывал, что может сформироваться новый информационный строй — Ноосфера, которые мы сейчас называем «обществом знания». Когда будет очень много информации в открытом доступе и когда все люди смогут с ней взаимодействовать при помощи искусственного интеллекта, наука станет основной движущей силой, которая развивает человечество, что в нашем случае почти так, но не совсем.
Любая информационная система работает по сути как контекстная реклама. То есть если вы читаете научную или научно-популярную книгу, через неё вы узнаёте про другие книги, если вы читаете статью, там есть ссылки, по которым вы можете пойти дальше. Поэтому для нас важно, чтобы был максимальный доступ к научным знаниям и к культурным ценностям. Перевести в открытый доступ всю информацию, оцифровывать, делать её доступной, машиночитаемой, чтобы она попадала уже в существующую инфраструктуру сети, чтобы все поисковые машины её видели., социальные сети позволяли делиться и давать доступ, а люди науки и искусства могли бы использовать для создания новых произведений.
У библиотек в этом процессе есть особая роль. По традиционному пониманию роли библиотек следует, что они являются в первую очередь хранителями информации и знания, дают доступ к нему внутри своих стен, в читательском зале. Нужно перестраивать эту работу, причем не только относительно библиотек, но и музеев, и других госучреждений. Их миссия должна состоять в том, чтобы максимальное количество информации находилось в открытом доступе. Библиотекари должны учиться работать с открытыми информационными массивами. Поэтому мы делаем такие проекты, как Федеральная резервная система банков знаний, которая будет запущена уже в следующем году.
Федеральная резервная система — это система, состоящая из резервных банков. Вы сохраняете информацию в режиме открытого доступа, то есть публикуете, резервный банк идентифицирует её в нашем реестре nooregistry.ru, где она вносится с вашими правами, но с упоминанием, что это открытая лицензия, открытый доступ. После чего она реплицируется ещё как минимум два раза. И таким образом в общей сложности хранится три копии, которые вносятся как URL в карточку произведения. Это первая вещь, которую мы делаем. Проект называется «Ноосфера. Запуск». Наши партнеры — «КиберЛенинка», «Библиотека Машкова», «Википедия», «Викиданные», «Вернский», «Научный корреспондент», «Частный корреспондент»… — то есть ресурсы, которые всю свою информацию хранят на открытой лицензии в открытом доступе. Таким образом, образуется колоссальный массив, который, с одной стороны, мы защищаем от потерь, а с другой — защищаем от присвоения. В этот же реестр вносятся и сиротские произведения и те произведения, которые считаются сиротскими или подозреваются в этом, чтобы правообладатель предъявил права — или чтобы со временем они перешли в открытый доступ.
В будущем ФРС будет позволять вносить правку в уже сохранённые и опубликованные произведения (в том числе по всей цепочке резервных банков). Мы считаем, что подобно тому, как в США ФРС стала основой финансовой системы, в России она станет фундаментом огромного массива произведений науки и культуры в открытом доступе.
— Расскажите о другом вашем проекте — «Востребованное образование».
— Сегодня дефицит хороших специалистов отчасти покрывается людьми с фальшивым высшим образованием, то есть теми, кто купил свои дипломы. Когда работа делается на заказ, это очевидно нарушает требования к вузам и присвоению квалификации, это грубое нарушение в каждом случае, а в целом это просто катастрофа, от которой страдаем мы все. Потому что смысл образования в том, что человек должен овладеть определёнными навыками. И когда человек выполняет письменную работу, он овладевает навыком работы с источниками, учится конспектировать, получает навыки научной коммуникации — в том числе собирает и правильно цитирует различные мнения и факты, потом структурирует эту информацию, делает выводы, вырабатывает личное мнение и учится защищать его публично. По нашим подсчетам, у порядка 20 млн профессионалов последних 25 лет выпуска нет таких навыков, что нормально для многих новых секторов (вроде той же интернет-экономики в девяностые и нулевые), но для большей части профессий — видимые и невидимые издержки, нарушения и ошибки, растраты и мошенничества (ведь эти люди отлично умеют манипулировать с отчётностью — не умея понять смысл происходящего в масштабе). И при этом они находятся в разных организациях и структурах, где принимают решения, они все действуют как бы в системе коллективного мышления, и сегодня Россией управляют, конечно, они, а не условный Путин-Медведев-Володин-…
Поэтому есть необходимость в молодом поколении профессионалов, которые будут способны разобраться во всём, смогут работать с источниками — причём на разных языках, знать, где что лежит, будут в режиме реального времени оперировать информацией, обладать научно-гуманитарными навыками, делать достойные проекты с обоснованием, со сбором статистики, мнениями экспертов — и научатся их профессионально и грамотно реализовывать. В этом случае в системе управления появится, наконец, какое-то эффективное звено. И это можно сделать очень быстро. Не говоря уже о том, что по ходу своего обучения они могут сделать массу исследований, которые затем могли бы серьёзно поднять компетенцию общества в практически значимых вопросах хотя бы за счёт повышения качества списанных с них работ.
Система конкурсного трудоустройства, включающая конкурсы работодателей и публикацию работ будет требовать определенной личной ответственности, она будет студентам показывать, что эта ответственность неизбежна и что, даже если у тебя есть где-то чей-то как-то сделанный диплом, всё равно его нужно прочесть и освоить, потому что потом тебя спросят, что это и о чём это, а ты ничего не знаешь. Но зато эта же система станет набором социальных лифтов для тех, кто покажет глубокое понимание актуальных проблем, готовность их решать — или просто продемонстрирует свои лучшие качества в самих работах.
— Система будет проверять на плагиат?
— На плагиат все работы проверяют уже сейчас, и эта проверка встроена во многие системы вроде депозитария Научныйархив.рф, в который в итоге соберут все неопубликованные работы. Но важно понимать, что в базы того же антиплагиата в первую очередь попадают опубликованные работы. Единственный способ защитить произведение от плагиата — открыто опубликовать его под своим именем первым, пока этого не сделал кто-то другой.
В этом проекте есть ещё один важный аспект. Ещё раз повторю, система образования оторвана от потребностей реального сектора. Тогда давайте, реальный сектор, расскажите, что вам нужно, и ребята будут делать. К нам, например, обращались недавно из Ростеха с предложением провести открытый конкурс дипломных работ. Понимаете, всем нужны квалифицированные специалисты, всем государственным компаниям, всем вузам, всем учреждениям. Потому что работать кому-то надо. И есть организации, которые чувствуют эту потребность острее других.
Эти проекты — закладывание основ XXI века, информационного общества, формирование общества знания таким, какое оно должно быть. Мы считаем, что если отпустить в общественный доступ информацию, подготовить людей, чтобы они могли с ней работать, упорядочить её более-менее, то наука станет основной стихией развития, как и предсказывал Вернадский. В этом, если угодно, вся разница между нормативной теорией о Ноосфере и определением антропоцена, или таких показателей, как ВВП, акцентирующих внимание в первую очередь на непосредственной практической деятельности человека, далеко не всегда полезной природе и самим людям.
— То есть они через эту систему могут проверить человека?
— Работодатели — и библиотеки в том числе ѿ смогут выбрать кого-то, подходящего именно их критериям. Он напишет работу, по которой можно будет понять, в каком он находится качестве, какого он уровня и что он вообще способен делать. Все должно работать разумно: если люди пишут диплом, то он должен быть кому-то нужен, если люди пишут курсовую — она должна решать какие-то реальные проблемы. Или хотя бы показывать квалификации и способности автора его будущим работодателям. А проверить авторство можно и на интервью.
— Могут ли библиотеки как-то встроиться в эти проекты?
— У библиотек, безусловно, может и должна быть своя роль в этом процессе. В настоящее время основная сложность в проекте Федеральной резервной системы в составлении метаданных на объекты. В реестре находится уже порядка миллиона публикаций, и кто-то должен их описывать, потому что данные нужно как-то проверять, систему нужно обучать. Кто-то должен делать каталоги для всей этой коллекции. То есть библиотеки смогут подключиться к этой Федеральной резервной системе банков знания, чтобы люди через нее имели возможность тоже публиковать, сохранять свои произведения. Напрямую или через один из банков ФРС.
Можно запустить программу с другими молодёжными библиотеками. И краевые и районные библиотеки могут присматривать за своими авторами, как это раньше было. Также библиотеки могут, например, упорядочивать отношение людей с объектами авторского права. Они могут предлагать авторам услуги по оцифровке, публикации и вечному хранению произведений в обмен на право доводить их до всеобщего сведения на условиях открытых (свободных) лицензий.
Библиотеки отслеживают авторские права, годы жизни и смерти автора. Было бы здорово, если бы молодёжные библиотеки отслеживали права на всю молодёжную литературу, детские — на детские произведения. А от РГБ, РНБ и Президентской библиотеки мы ждём сотрудничества в сфере обеспечения сохранности и доступности открытых электронных коллекций.
Плюс библиотеки могут эти произведения выпускать под лицензией в сети в открытом доступе. А если кто-то захочет их коммерчески использовать, они должны будут заплатить библиотекам — в те могут и поделиться с авторами. То есть огромная новая жизнь для библиотек.
Я очень рассчитываю на то, что библиотечное сообщество позже включится в проект, потому что с моей точки зрения подобные инициативы часто дают возможность заниматься фандрайзингом в системе библиотек и органов власти, брать научные, исследовательские и профессиональные гранты. Наконец, работа с общедоступными коллекциями повышает значимость библиотек.
— Говорят, что сегодняшнее поколение, так называемое поколении Y, совершенно не читает. И что нужно на государственном уровне создать программы, которые будут прививать любовь к чтению уже следующему поколению. Как вы считаете, есть ли такая проблема в действительности и разумное ли это для неё решение?
— Проблема есть, конечно. Но она двусторонняя. То есть не просто они не читают, они что-то читают, вообще потребляют очень много информации и «контента», но по-другому. Им нужны другие медиа, чтобы они могли ловить информацию на лету. Новое поколение — это новые цифровые навыки, новая скорость коммуникации. Они могут в течение часа составить самое общее представление о любой области знания с помощью Википедии и подобных ресурсов. Но другое дело разобраться в чём-то досконально, а для этого необходимо работать с какими-то другими источниками… Этот навык необходимо формировать со школы через поощрение хобби, дополнительное образование, возможность принимать участие во «взрослых» проектах — хотя бы через систему конкурсов работ и исследований. А у учителей в большинстве случаях нет даже понимания, что школьник уже в 10–13 лет должен иметь возможность работать с источниками и проектами по своей специализации. В идеале он должен приходить в библиотеку и копаться в источниках, сталкиваться со знаниями, которые помогут ему развивать свои профессиональные интересы. Потому что к моменту поступления в вуз желательно, чтобы дети в наше время интерактивных медиа реально имели опыт исследования и знали источники, чтобы они были уже подкованы в своей сфере. К тому же они смогут заранее составить представление о желанной для них сфере специализации.
Мы считаем, что по принципу «Востребованного образования» конкурсы и олимпиады должны быть ориентированы на создание научных и практических (прикладных) проектов в конкретных сферах и на темы, которые важны для общества, по заказу специальных институтов, госкомпаний, библиотек. И, безусловно, в жизни школьников должно быть место для подготовки к таким конкурсам и олимпиадам, место для креативной работы, где они могут общаться и получать информацию, делать совместные исследования, где им может кто-то подсказать, где что найти, при этом это должно быть бесплатное место, а не кафе или коворкинг. Возможно, это именно библиотеки, где должны работать центры поддержки олимпиадников, и школьников и студентов, занимающихся наукой, должны быть доступны все ресурсы, в том числе и электронные и на иностранных языках, и всё это должно быть максимально открыто.
Мы — северная страна, нам нужно научиться как можно сильнее вкладываться в развитие человеческого капитала наших людей с самого детства. Только так мы можем на самом деле добиться серьёзных изменений — и в этом роль и системы образования, и наших проектов, и архивов, и библиотек, и музеев, и центров досуга и творчества, и кружков, и университетов и колледжей. А все эти организации вместе с электронными системами и формируют новую экономику общества знания — эпохи Ноосферы — которая может бесконечно и безотходно расти.
Вопросы задавала Екатерина Васильева
