Первое «балетное» представление в России состоялось 8 февраля 1673 года в подмосковном селе Преображенском — резиденции царя Алексея Михайловича. Видимо, до Немецкой слободы, где создали для царя этот спектакль, донеслись отзвуки великолепных празднеств при дворе французского короля Людовика XIV. Зрелище, новое для московитов, включало в себя пантомиму, танец, музыку, пение и декламацию — всё как во Франции. Ну, почти как во Франции…
За год до того в Преображенском была построена «комедийная хоромина». Первый спектакль, «Артаксерсово действо», неопытные режиссёры безбожно затянули — он длился десять часов.
Спектакль был подготовлен за семь дней. Назывался он «Балет об Орфее и Эвридике». Поставил его шотландский офицер — в бумагах он значился как Никола Лима. Он же изображал Орфея. Музыку, скорее всего, взяли из сочинений немецкого композитора Генриха Шютца. Актёрами стали юноши из Немецкой слободы, умеющие танцевать аллеманду и даже недавно вошедший в моду менуэт.
Сцена была оббита сукном и по краям уставлена ёлками. Перед сценой возвышалось царское кресло. Для женщин были сооружены специальные закрытые ложи. А придворные, как это было принято в европейских театрах, стояли на сцене.
Спектакль начинался прологом — арией главного героя, восхвалявшего доблесть и добродетели русского царя. Затем Орфей отправлялся вызволять Эвридику из подземного царства. Волшебная сила музыки помогала ему освободить жену. А как показать эту силу, заставлявшую, по легенде, пускаться в пляс деревья и скалы? В финале спектакля актёр, игравший Орфея, приказывал танцевать двум «пирамидальным горам» по обе стороны сцены — и они послушно танцевали в честь Алексея Михайловича. И сам Орфей исполнял «французскую пляску».
Трудно даже представить себе танец «пирамидальных гор», однако начало было именно таким. Правда, ещё отец Алексея Михайловича, царь Михаил Фёдорович, первым из русских царей ввёл в штат своего двора новую должность плясуна. Но о спектакле ещё и речи быть не могло.
При жизни Алексея Михайловича было поставлено ещё несколько балетов, но названия их не сохранились. А потом было не до хореографии. Даже при царе Петре Алексеевиче почти ничего сделать не удалось — ни балетмейстеров путных не было, ни танцовщиков. А вот когда получили развитие оперные спектакли, у балета появился шанс. Опере полагается танцевальный дивертисмент или даже маленький танцевальный спектакль, вставленный в сюжет или завершающий его (позднее зрители прозвали их «пантомима-балет для разъезда карет»).
Профессиональные танцовщики в 30-х годах восемнадцатого века появились свои — выпускники школы Жана-Батиста Ланде. Балетмейстеры же были сплошь приезжие. Кроме того, в России гастролировали итальянские балетные труппы — естественно, со своим репертуаром.
И вот в 1766 году русскую балетную труппу возглавил итальянский балетмейстер Гаспаро Анджолини. В России он проработал в общей сложности около 15 лет, его вклад в формирование и становление русского балета можно сравнить со вкладом Мариуса Петипа. Он так же прижился в России и интересовался её культурой.
Анджолини был и отличным танцовщиком, и хореографом, и либреттистом, и композитором. В то время было принято, что артист, отплясавший своё на сцене и ставший учителем танцев в богатых домах, во время уроков сам аккомпанировал на скрипке. Так что с музыкой танцовщики были в ладах, могли и сымпровизировать то, что требовалось по ходу урока.
В отличие от предшественников, Анджолини почти не переносил на русскую сцену балетов, созданных на Западе, а сочинял свои.
Первой его постановкой в Санкт-Петербурге был балет «Отъезд Энея, или Оставленная Дидона» на его собственную музыку, поставленный в 1766 году. Главным выразительным средством спектакля стала пантомима,но и танцев было немало. Причём в большинстве своём они имели значительную смысловую и содержательную нагрузку, особенно танцы главных героев – Энея и Дидоны. Сперва он завершал собой оперу, впоследствии шёл и отдельно, как самостоятельное произведение.
В 1767 году Анджолини поставил одноактный балет «Китайцы» (другое название — «Китайцы в Европе»). Стиль «шинуазри» (буквально — «китайщина») был тогда в большой моде. А потом он отправился поработать в Москву.
Санкт-Петербург был тогда европейским городом, а вот Москва сохранила немало обычаев допетровского времени. До начала девятнадцатого века богатое купечество одевалось почти как бояре царя Алексея Михайловича, разве что без высоких горлатных шапок. В быту же москвичи придерживались старых традиций — и очень любили святочные гуляния. Итальянец увидел разукрашенные сани, нарядных красавиц, парней в смешных масках, отведал горячего сбитня и услышал русские песни. Всё это навело его на мысль о балете.
Анджолини взял за образец хорошо знакомые ему комические балеты, которые представляли собой сюиты жанрово-бытовых сценок, а действовали в них обыкновенные крестьяне и горожане, солдаты и матросы, ремесленники и купцы (названия фактически заменяли сюжет — «Сельская ярмарка», «Ярмарка в Лондоне», «Возвращение матросов»). Этот жанр был знаком столичной публике по репертуару недавно гостившей в Санкт-Петербурге антрепризы Локателли.
Название балета соответствовало традиции — «Забавы о святках».
Особого сюжета этому балету не требовалось — яркое, шумное, весёлое действо само по себе, создавая праздничное настроение, безмерно радовало публику. Видимо, срабатывал и эффект узнавания — зрители с детства помнили старинные обычаи и песни, на основе которых Анджолини сочинил хоры. Конечно, он облагородил народную музыку в силу своего разумения.
«Забавы о святках» удостоились похвалы самой императрицы Екатерины. Собственно, на это и рассчитывал Анджолини, зная её вкусы.
Современники позднее вспоминали: «… вместя в музыку балета русские мелодии, сим новым ума своего произведением удивил всех и приобрёл всеобщую себе похвалу».
Но дело было не только в музыке и танцах. Успех спектакля имел ещё одну причину: премьера была приурочена к началу работы в Москве Законодательной комиссии, в состав которой входили в качестве депутатов представители всех сословий русского общества — кроме крепостных крестьян. Так что «Забавы о святках» стали своеобразной иллюстрацией всеобщего единения ради благого дела.
А итальянец Анджолини стал одним из основоположников русского национального балета.
Оставьте первый комментарий