Если верить критику Борису Парамонову, то Владимир Сорокин — суперэстет в нашей текущей художке. И то, что последняя его вещь с неблагозвучным, но мрачно-завлекательным названием — «Манарага» (2017) — цветом такая оранжевая, глубоко символично. Она словно объята прозрачным пламенем, эта самая «Манарага», завернута в него, а не только в роковой целлофан «18+». А всё почему? Чтобы это узнать, откроем роман.
Итак, будущее, что-то около 2033 года. После двух войн с исламскими фундаменталистами поствоенное человечество погружается в экстаз гедонизма. В тотально цифровом мире бумажная книга становится музейной редкостью. Но тут распространяется мода жарить на раритетных буках всякие излюбленные гурманом автором («Пир» помните?..) кушанья. Погибая в огне, драгоценные «поленья» пропитывают своим духом («духовка» — мем, мем!) пищу, сообщая ей достоинства деликатеса. Жаркой занимаются повара подпольной международной Кухни, а сама Кухня — некое могучее мафиозное объединение («объедение»?..), которое криминальными путями получает драгоценные полешки из культурных всяческих заведений. Главный герой — успешный book’n griller. В тайны и смаки его ремесла автор посвящает нас этак с половину романа.
Тут выясняется, что китайцы отштамповали гигантский тираж набоковской «Ады», клонировав экземпляр конца 1960-х со всеми пятнышками и прыщиками бумажного оригинала. Тираж хранится внутри североуральской горы Манараги. Угробить фальшак шеф-повара Кухни поручают герою. Но открывается, что во главе манипуляции с «Адой» стоит Анри — один из шефов Кухни. Теперь изысканные бук-гриль-патиз можно сделать явлением массовым, клонированными «поленьями» заполнить рестораны и чуть ли аж не «Макдоналдсы», поставив былую роскошь для избранных на поток. Собственно, автор в условных декорациях недалёкого «завтра» описывает обычный технологический трюк, сделавший фейковый «шик-блеск» доступным миллионам и миллиардам в ХХ и XXI веке.
Герой переходит на сторону Анри, и все вроде счастливы.
Можно, конечно, сказать, что писатель в сжатом (отжатом? снятом? процеженном?) виде выдаёт нам силуэт всей послевоенной истории человечества, потому что от будущего в его романе одно лишь (и по бытовым признакам) — настоящее.
Есть здесь несколько блестящих сцен: пати в парижской Опера Гарнье (там готовят на «Романе с кокаином»), ужин на яхте в ортодоксальном еврейском семействе (в качестве дровишек тут, ясное дело, Бабель). Но в общем и целом задаёшься вопросом: о чём, собственно, очередная книга мэтра отечественного постмодерна? Издательство анонсировало её как «нового Сорокина». Наверно, и поделом: «Манарагу» можно назвать Сорокин-букварём, с которого молодому читателю «18+» удобней всего приступать к знакомству с этим бесспорно значимым автором. Здесь представлены и излюбленные им приёмы-детали-придумки (вроде «живородящих» мехов и тканей), и самый неизменный угол зрения, под которым Сорокин взирает в своих твореньях на всё. Две главные идеи определяют этот взгляд. Во-первых, мысль о смерти литературы в современном мире — если не как явления в принципе, то уж точно как духовно значимого «чего-то». Вторая мысль — собственно, концепция человека, какой её вывел постмодернизм во второй половине протекшего века.
Первой мысли служит сам сюжет (изничтожение бумажных носителей всякой духовности — а в конце в планах Анри охватить огнём и священные тексты всех религий). На это работают также и нередкие у Сорокина литературные пародии на классиков — в частности, затянутая, на мой вкус, пародия на Л. Толстого. Вот он, матёрая глыба и великан-человечище, является по топкому весеннему льду в деревню проповедовать народу добро. И пёстрый по этническому составу народ встречает его благодарным трепетом-лепетом, ласковым трепыханием готовых подхватить великую мысль несмышлёнышей. «Ага, как же», — злорадно смеётся автор, намекая на груды «добра», сотворённые человечеством в веке 20-м. Достаётся и нашим современным всё ещё литературоцентричным по сознанью «письменникам» — Захару Прилепину, в частности, прилетает особенно хлёстко.
С постмодернистской концепцией человека всё обстоит сложнее и не так чтобы весело. Вызревшая в эру культа потребления, в относительно изобильные и уж точно более спокойные послевоенные времена, она трещит нынче по швам. В самом деле, представлять человека как некий пищеварительный тракт на ножках, осложнённый наличием половых органов (впрочем, они же и органы выделения) и с головой как частью, прежде всего, пищеварительной системы («Зачем вам голова?» — «Я ею ем!»)… Ну да, в этой голове мельтешат порой и мыслишки, но все они сводятся к мемам и предрассудкам «массового сознания». Так вот, представлять таким человека в приметно меняющемся воздухе нашего времени как-то сродни сытой ленивой отрыжке, как мне кажется. Тотальная ирония постмодерна уходит, испаряется на глазах. В конце концов, на этом огне ничего принципиально нового уже, думаю, не сварганишь. А Сорокин жарил на нём без малого сорок лет!
Да, «Манарага» — новое для тех, кто впервой откроет книгу одного из лидеров современной отечественной прозы. Знать его стоит в любом случае.
