В Государственном музее А.С. Пушкина открылась выставка «Детство писателей».
Выставка, в которой приняло участие более 30 музеев из разных регионов страны, занимает три зала Московского дома поэта на Пречистенке.
«Я сын страданья. Мой отец / Не знал покоя по конец./В слезах угасла мать моя; От них остался только я». Михаилу Лермонтову было, что вспомнить о своем детстве: мать умерла, когда сыну было два года, он жил в имении бабушки, не допускавшей к Мише отца. Но Елизавета Алексеевна старалась, как могла, развивать способности внука: в воссозданной за стеклом обстановке, в которой рос поэт — его рисунок из музея в Тарханах, коробка с красками, стол начинающего художника, чей талант позже достиг известных высот.
Бубуша, Бубинька, Бубочка — так Евгения Боратынского звали и родители, таким выглядит и на детском портрете. Но кротость и доверчивость, точно переданные художником, дорого обошлись будущему поэту: в пажеском корпусе лихая компания, с которой он связался, увела у одного камергера дорогую табакерку и 500 рублей. В уголке, отведенном Боратынскому, есть гравюра «Парк в усадьбе Боратынских Мара» — в этой усадьбе от гнева императора укрыла своего Бубушу мать, вырастившая в нем поэта.
Юные Тютчев, Гончаров, Некрасов, Лесков и другие классики-герои выставки росли по-разному и по-разному вспоминали свое детство. Кураторы, выстраивая общую канву экспозиции, дорожили каждой деталью, а там, где трудно или невозможно было отыскать прямые свидетельства, — приводили косвенные, ассоциативные. В разделе, посвященном детству Льва Толстого, удивляешься портрету старого графа из «Войны и мира» — но тут речь, оказывается, о деде писателя, с которого Толстой писал Илью Андреевича Ростова, даже отдав герою отчество деда. Вот «билетцы», которыми мать награждала брата Льва Толстого Николеньку за успехи в поведении — самые настоящие. А как «показать» Есенина, если его детских фото не сохранилось (если они вообще были)? Только через предмет, непосредственно связанный с детством поэта — и вот за стеклом пенал из карельской березы начала прошлого века. Сразу ассоциация: Есенин, березы, любовь к Родине…
Вот пазлы того же XIX века из цветного картона, «Настольный крокет» из Франции, наборы для рукоделия, которым позавидовала бы и современная девочка. А дальше идет набор солдатиков «Русские казаки» из того же картона (сделанные в Германии), сложные механические игрушки — детский патефон, пишущая машинка…
Это все, конечно, были развлечения для детей богатых родителей. Проблему социального неравенства на выставке тоже показали, в зале, посвященном XX веку.
«Стихи о Красной Армии», «По следам Робинзона», «Сказки Киплинга» — это уже не «типология», а те самые, зачитанные в детстве современным классиком Высоцким в 50-х, книги. И на их выцветшие переплеты и лоснящиеся страницы смотришь с не меньшим интересом, чем на выставленный в центральной витрине главный экспонат выставки — тоже подлинную «Лошадку», игрушку начала XIX века, спасенную от гибели специалистами научно-реставрационного центра им. Грабаря.
