Восемнадцать лет назад, в ноябре 2001 года в рамках подготовки к ежегодному Всероссийскому совещанию директоров библиотек в Российской государственной юношеской библиотеке (РГЮБ, ныне РГБМ) были проведены две групповые дискуссии (фокус-группы) с потенциальными участниками совещания. И сегодня их результаты, как оказалось, не утратили своей актуальности.
Модерировал дискуссии известный социолог Алексей Георгиевич Левинсон. Незадолго до этого он рассказывал о методе фокус-групп участникам Третьей всероссийской рабочей встречи «Социолог и психолог в библиотеке». Выступление вызвало очень большой интерес, а организаторов встречи заставило задуматься о возможностях метода. Идея проведения фокус-групп принадлежала Валентине Васильевне Ильиной, недавнему сотруднику социологического отдела РГЮБ, а в тот момент — специалисту Отдела библиотек Министерства культуры. В дискуссиях участвовали директора региональных детских, юношеских, детско-юношеских библиотек, директора центральных городских библиотек и ЦБС Москвы.
Модератором был подготовлен краткий отчёт о дискуссиях; экземпляр его ушёл в Минкульт, другой — в дирекцию, третий остался в отделе. В публичное пространство этот текст, насколько мне известно, тогда не выходил. Я вернулась к нему уже в 2008 году, при подготовке практического пособия «Социолог в библиотеке, или Библиотекарь как социолог». И решила опубликовать в качестве одного из приложений к пособию — как прекрасный пример анализа и описания результатов исследования.
Прежде всего А.Г. Левинсон подчёркивает: все участники дискуссий согласились, что российские библиотеки переживают переходный и в этом смысле очень сложный этап — переход от советской библиотеки к той, которая отвечает реалиям России, живущей в условиях большей свободы (экономической, социальной, политической). Но видят они этот переход и его последствия по-разному. Континуум мнений по поводу разных аспектов библиотечной ситуации автор «сгустил» до двух «крайних точек», сформировав соответственно две модели: «Библиотека–1» и «Библиотека–2».
В модели «Библиотека–1» он попытался обобщить характеристики учреждений, рождённых в условиях социализма, но вынужденных работать в условиях становления иных отношений. В этом — драма их существования.
В модели «Библиотека–2» представлено обобщённое описание тех библиотек или тех элементов в работе разных библиотек, которые в наибольшей мере связаны с изменившейся социально-политической обстановкой в стране, с движением к политической свободе, рынку и информационному обществу. Но этим требованиям в нужной степени Библиотека–2 не отвечает, и в этом — своя драма.
Тематика дискуссий в отчёте структурирована следующим образом: трудовая этика библиотекаря; новый читатель; ресурсы библиотек; кадры и оплата труда; взаимоотношения с властями, отношение к законам и инструкциям; мнения о будущем системы обслуживания. По каждой из этих тем существуют, как выяснилось, определённые различия в позициях Библиотеки–1 и Библиотеки–2.
Модератор констатирует: контекст, в котором существовала советская библиотека, разрушен, однако сохранились, хотя и обветшали, некоторые важные части её внутреннего устройства и важные элементы в её окружении. Трудовая этика в «классической» традиции трактует работу в библиотеке как вид служения, миссию. Профессиональная ценность здесь — любовь к читателю и книге. Позиция Библиотеки–1 — назидательно-воспитательная по отношению к читателям вообще и к детям-читателям в особенности. Для Библиотеки–2 характерно более прагматическое представление: руководители здесь видят себя, скорее, менеджерами, заинтересованными в росте эффективности и востребованности своих учреждений. (Нельзя не отметить, что в сегодняшних профессиональных дискуссиях — реальных и виртуальных — мы имеем тот же континуум мнений с разной степенью радикализации.)
Все участники фокус-групп говорили о резкой смене мотивации посетителей и самого контингента. Основным посетителем стал молодой человек, для которого чтение (а порой и образование, знание) не самоценно, а сугубо инструментально; он читает не по собственному выбору и тем более не по совету библиотекаря, а в соответствии с требованиями учебной программы. В вопросах, которые таким читателям представляются важными (современные способы и средства передачи информации), компетенция библиотечных работников недостаточна, то есть их претензии на культурное превосходство и воспитательное воздействие рушатся. Здесь также драма, диссонанс: работники и руководители Библиотеки–1, внутренне ориентированные на «классического» читателя, внешне должны ориентироваться именно на таких посетителей, поскольку именно от них зависит благополучие, именно они своей массовостью улучшают показатели.
А вот в Библиотеке–2 нового читателя рассматривают как данность и обращают критический взгляд не на него, а на себя. Руководители считают необходимым быстрее меняться в соответствии с запросами новой аудитории. Библиотека–2 гораздо охотнее признаёт читателя, который пришёл не за книгой, а за информацией; она без страха рассматривает перспективу, при которой роль книги резко сокращается и растёт роль электронных носителей. Она готова к тому, что деловое чтение молодёжного читателя станет электронным, однако надеется, что свободное чтение его всё же будет опираться на книги…
(Перечитывая эту часть отчёта А.Г. Левинсона, я не могла отделаться от мысли, что за прошедшие 18 лет бытие нового читателя изменилось гораздо сильнее, чем сознание библиотекаря.)
В ходе дискуссий выяснялись представления о ресурсах, которыми обладает библиотека; участниками было перечислено не менее 25 различных ресурсов, которые используются или могут использоваться библиотеками для улучшения своего материального положения. Это помещения, специальное оборудование, средства связи. Разумеется, фонды — книжные, видео, аудио и грамзаписи. А также – занятия с детьми; помощь в подборе информационных материалов; сбор и обобщение информации по определённой теме; создание и выпуск информационных изданий; использование собственных баз данных; разработка программ, концепций, методических материалов. Особо упоминалась возможность регулярного информационного обеспечения крупного заказчика — например, губернатора и его администрации. Директора подчёркивали также, что часть такого рода работы ведётся в нарушение инструкций (которые, кстати, не всегда совпадают с законами). Порой инструкции нарушаются потому, что мешают дополнительным заработкам (например, запрещают оказывать платные услуги в рабочее время).
При этом, считают участники дискуссий, даже использование всех этих ресурсов не может обеспечить библиотеке полную независимость и хозяйственную свободу. Действительный выход директора Библиотеки–2 видят в использовании средств меценатов и спонсоров и систему грантов. Библиотека–2 намерена выживать не за счёт государственного субсидирования (на которое надежд нет), а при поддержке негосударственных структур — при наличии соответствующих законов (в частности льгот по налогообложению).
Продолжение в следующем номере
