Космическая опера — один из классических жанров научной фантастики. Такие сериалы, как «Звёздный путь» или «Звёздный крейсер “Галактика”», прочно утвердились в статусе культовых и создали вокруг себя целые фанатские субкультуры. Однако, как и любому жанру, космической опере необходимо обновление, переопределение её формальных и технических ориентиров. Свой вариант «новой» космооперы предложил телеканал «SyFy», запустив в 2015 году сериал «Пространство».
Космос в телевизионной космоопере — место хорошо обжитое и вполне комфортное, пребывание в нём в сущности мало отличимо от пребывания на Земле. Невесомость и прочие атрибуты космического «быта», если и присутствуют, то только как бледный фон, не влияющий на повседневную жизнь звёздных крейсеров. Этот «изъян» имеет свои объективные причины. Space Opera не самый простой жанр для формата телесериала. Маленькие бюджеты и стеснённость в технических средствах просто не позволяют создавать «правдоподобные» картины. Тем ярче видны отличия сериала «Пространство» (или «Экспансия», англ. — The Expanse), выгодно выделяющегося в ряду своих собратьев по жанру.
В основе «Пространства» лежит одноимённый цикл романов писателя Джеймса Кори (псевдоним, за которым скрываются два автора — Дэниел Абрахам и Тай Френк). Первый роман цикла, «Пробуждение Левиафана», вышел в 2011 году, на сегодняшний день серия насчитывает семь романов, в этом году ожидается выход и восьмого. Серию часто сравнивают с «Песнями льда и пламени» Джорджа Р.Р. Мартина и даже называют «Игрой престолов» в космосе. Это сравнение оправданно, ведь когда-то именно Мартин помог молодому фантасту Абрахаму опубликовать свои первые рассказы в одном из сборников, которые мэтр регулярно выпускает совместно с Гарднером Дозуа.
Когда продюсеры «SyFy» искали материал для нового телесериала, их выбор не случайно пал на романы Джеймса Кори. Цикл не только регулярный участник списков бестселлеров, но и обладатель номинации на престижную жанровую премию «Хьюго». Идеологами и соавторами сценария стали Марк Фергус и Хоук Остби. Они уже давно работают в паре, причём как над артхаусными картинами («Дитя человеческое»), так и над проектами «попроще» — вроде «Ковбоев против пришельцев».
Сюжет сериала строится вокруг противостояния трёх фракций: ООН (включающей Землю и Луну), Марсианской республики и Альянса внешних планет, или Пояса астероидов. Историческая предпосылка этого разделения — изобретение «двигателя Эпштейна», который позволил космическим кораблям перемещаться на скорости близкой к скорости света и тем самым сократил время путешествия между планетами. Это изобретение ознаменовало собой начало эры колонизации космоса. Постепенное заселение Марса и Пояса астероидов привело к появлению у поколений, родившихся вне Земли, ряда физиологических особенностей: например, у «астроидян» от рождения хрупкие кости, удлинённые конечности и крупные головы. По этим признакам жители разных планет легко опознаются как «свои» и «другие». Марс и Пояс астероидов, отстаивая своё право на независимость, по сути, отрицают «видовую» связь с Землёй. Последняя, в свою очередь, будучи неспособной преодолеть имперский настрой, отказывается терять внешние «колонии».
Одно из ключевых достоинств сериала: сюжет не рассказывается, а показывается. На манер «Игры престолов» зритель следует за несколькими группами персонажей, каждая из которых представляет ту или иную фракцию: линия Миллера, детектива с Пояса астероидов, расследующего дело исчезновения дочери местного мегамагната; линия Холдена, Наоми, Камаля и Эймоса, членов экипажа грузового корабля «Кентербери», которые первыми сталкиваются с загадочной «протомолекулой»; линия Крисьен Авасаралы, второго заместителя руководителя ООН; линия марсианского десантника Бобби. Поначалу изолированные друг от друга эти линии теснейшим образом переплетаются. Через взаимодействие героев и их историй и раскрывается мир «Пространства».
Как признаются создатели, хронологически технологии в сериале располагаются где-то между нашим временем и условным высокотехнологичным — чудесно-волшебным — будущим. В сериале технологии будущего не только выглядят визуально убедительно, но и органично вписаны в сюжет — и всё благодаря скрупулёзному вниманию создателей к деталям. Так, сценаристы отказались от магического рычага включения «гиперускорения»: в «Пространстве» нет мгновенных и безболезненных прыжков из одной части галактики в другую. Зато есть дискомфорт и опасность пребывания в космосе. Отдельное внимание авторы уделили микрогравитации — маленькие предметы, оставленные без присмотра, тут и там свободно парят в пространстве. По-новому и необычно смотрятся сцены межпланетных конфликтов: это не внешне эффектные и яркие батальные сцены в космосе. Наоборот, это эпизоды длительного и напряжённого ожидания между получением и отправкой информации — ведь скорость передачи данных также ограничена скоростью света.
В сериале есть своя внутренняя динамика от сезона к сезону. Осознав успех первого сезона, создатели дали себе больше свободы во втором, настрой и пафос которого совпал с общей политической ситуацией в США. Не раз на протяжении второго сезона с уст Авасаралы слетают жёсткие слова «Земля превыше всего!». Параллель очевидна: «Америка превыше всего!» в инаугурационной речи новоизбранного президента Америки. Сценаристы, конечно, уверяют, что у них и в мыслях не было превращать научно-фантастический сериал в политическое высказывание. Более того, фраза Авасаралы была уже в романе, вышедшем задолго до выборов. Вот оно, «фирменное» научно-фантастическое предвидение, — заявляют Фергус и Остби.
Как отдельно стоящая фраза, это высказывание, может, и не имело бы особой силы. Однако вокруг выраженного в ней «землецентризма» группируется множество других тем: ксенофобия, страх перед «другим», социальное и этническое неравенство и др. Стоит сказать, что с фразой «Земля превыше всего» связана ещё одна ассоциация — это название одной из групп экотеррористов, возникших в Америке в конце 1970-х гг. Для них Земля — это, конечно, доиндустриальная, неразграбленная человеком планета. За этот образ они готовы были бороться любыми, даже самыми радикальными средствами. В этом контексте фраза Авасаралы приобретает странно (извращённо) ностальгическое звучание — возврат к состоянию до колонизации, когда Земля была единственной вотчиной человека.
Сформулировав эту мысль, сценаристы сумели искусно вплести в сюжет по-своему простую, но оттого не менее здравую мысль о цикличности и повторяемости истории. Классические космооперы отличались навязчивым оптимизмом, происходящим в целом из свойственного им позитивистского взгляда на мир. «Пространство» же, напротив, явно и открыто заявляет: люди глупы и жестоки, на протяжении всей своей истории они совершают одни и те же ошибки, которые не раз оборачивались масштабными катаклизмами и массовыми смертями. И всё же среди этого хаоса обнаруживаются отдельные индивидуальные проявления доброй воли и сочувствия друг к другу, которые — незаметные поначалу — имеют потенциал перерасти в нечто большее.
